качество не платят, и к тому же возникает риск отклониться от массо-
вого вкуса. Выпустив же некачественное изделие и выдав его за качест-
венное, он мало чем рискует. Проигрывают от этого в первую очередь
потребители: им лучше было бы доплатить за качество и получить его, чем не платить и не получать.
Обычно, если не находится рыночного решения проблемы недо-
производства блага (или производства ненадлежащего качества), к делу подключаются внерыночные силы, например государство. Оно
либо берет на себя траты и заботы, не выгодные никому в отдельности
(субсидирует программы), либо вводит новые правила и законы, по-
буждающие бизнес к общественно полезным действиям. Но для этого
государство должно знать, что может дать желаемый эффект, а что нет, и быть способным реализовать свое намерение на практике. В сфере
10 Потребительский излишек – разница между тем, сколько потребитель был готов
заплатить, и тем, сколько он фактически платит в соответствии с запрошенной
ценой (т. е. был согласен платить больше, но не потребовалось).
19
ВВЕДЕНИЕ
культуры оно, увы, это не очень твердо знает и не вполне умеет. Поэ-
тому возможности влияния на культуру путем дотирования высокока-
чественных производителей эфемерны. Государство не умеет выбирать
лучших реципиентов средств, да и само денежное стимулирование да-
леко не всегда способно повысить креативность11. Вовсе не очевидно, что таким путем можно нивелировать огрехи рынка. Было бы лучше, если бы рынок сам регулировал ситуацию. Иными словами, его следует
сделать чутким к культурно-потребительскому качеству.
Рассмотрим еще один пример. Представим себе, что в некоем сооб-
ществе принято обмениваться текстами на бартерной основе, причем
зачет производится исключительно по числу знаков, вне зависимости
от содержания. При таких условиях у производителей насыщенных и ка-
чественных текстов неизбежно появился бы стимул к их искусственно-
му удлинению и производству большого числа однотипных продуктов.
Это была бы естественная реакция на несовершенство правил обмена, ущемляющих их интересы. Другая часть социума, производящая менее
содержательные тексты, в ответном порядке тоже нарастила бы их чис-
ло12. В результате такой гонки пострадали бы все участники, кроме тех, кто ничего не читает. Однако, если в силу каких-то причин реципиен-
ты не чувствительны к избыточной читке (например, у них есть совер-
шенный контент-анализатор, отжимающий воду), либо они не имеют
возможности отстоять свои интересы, либо голоса тех, кто читает по
диагонали, перевешивают, – в этих случаях система может сколь угод-
но долго пребывать в подпорченном состоянии13. Ортодоксальным эко-
номистам это позволит характеризовать ситуацию как нормальную, а
количество знаков упорно считать приемлемым индикатором ценности
текста. Аргументом будет то, что участники пишут и читают тексты, а
значит, хотят этого, и ситуация в целом их устраивает. «Будь это не так, они не менялись бы текстами, а занялись бы чем-нибудь другим», – ска-
жет экономист. Но в том-то и вся штука, что не так много альтернатив-
ных занятий, и люди часто мирятся с непреодолимым, по их мнению, злом. В описанном примере качество контента – это так называемый
11 См., например: Frey B. State Support and Creativity in the Art: Some New Considerations // Journal of Cultural Economics, Vol. 23(1–2), 1999. P. 71–85.
12 Нечто подобное имеет место в академической среде, что создает ряд проблем.
13 Участники обмена могли бы, наверное, выделить из своих рядов экспертов для
оценки содержания текстов, но тогда пришлось бы снабдить их детальными ин-
струкциями о том, на что следует обращать внимание. Эти установки требовали
