– Я вам надоел, да?
– Угадали.
– Но… все-таки?!
– Слушайте, оставьте меня в покое!
– Сердитесь, да? Ну, не надо, не надо… Я ведь прошу о такой малости! Я хочу просто с вами увидеться.
– Увидеться? – Она посмотрела на него с холодной насмешкой. – Хорошо! Прямо сегодня и увидимся. Вечером. Возле дома. Устраивает?
– Да… Конечно, – Алексей растерялся. Он не очень понял, что значит – возле дома, но его любой вариант устраивал.
– Отлично. В восемь!
Ольга вошла в квартиру, захлопнув перед ним дверь. Алексей помчался вниз, как школьник, перепрыгивая через ступени. Последний пролет он и вовсе преодолел, съехав по перилам.
В восемь!
Милая крепость падет сегодня в двадцать ноль-ноль! Ради этого можно плюнуть на ученый совет. Тем более что в этот раз обручального кольца у нее на руке не было, он посмотрел.
Он еле дожил до вечера.
Три раза переоделся и, кажется, переборщил с парфюмом. Волновался, одним словом, как пятнадцатилетний пацан.
А все потому, что Ольга ничуть не похожа на женщин, которые ему до сих пор встречались.
Без пяти восемь, когда он с букетом бордовых роз уже топтался возле ее подъезда, его неожиданно осенило – а вдруг она этим свиданием хочет отомстить бывшему мужу? Ведь было же у нее год назад обручальное кольцо!
Плевать! Алексей был готов мстить этому паразиту вместе с Ольгой только за то, что он жил с ней на законных основаниях.
Такое с ним случилось впервые. Даже сердце учащенно забилось, когда стрелка на часах показала одну минуту девятого.
Неужели не придет?
Злая шутка для старого ловеласа.
Опустив букет, Алексей поплелся к джипу.
– Здравствуйте! А вот и мы! – послышался позади звонкий голос.
Алексей обернулся и… обомлел.
Улыбающаяся Ольга стояла в окружении кучи детей. Сначала ему показалось, что она пришла на свидание с детсадовской группой, потом он понял, что дети очень уж разновозрастные и их не двадцать, а, кажется, всего десять, или нет – восемь, а один, совсем маленький, – у нее на руках…
Голова пошла кругом.
– Да… – протянул он и отчего-то икнул. – Да… То есть я хочу сказать, очень приятно. Да…
Ольга захохотала и поставила малыша на землю.
– Ну? И что мы будем делать? Ваши предложения?
– Я… это… хотел посидеть с вами где-нибудь в ресторане… – Шок трансформировался в глупую растерянность, слова застряли в горле. – Но… не знаю, есть ли смысл вести туда детей…
– А вот это верно! – Ольга опять засмеялась. – Смысла никакого! Дети! Скажите дяде до свидания!
– Пока! – закричали те, что казались постарше.
– До свидания! – пискнул маленький.
– Всего хорошего, – махнула Алексею рукой Ольга и позвала детей: – Пошли!
Ребят оказалось всего четверо – он не поленился, пересчитал. Три мальчика и одна девочка. Как же он по пакетам с продуктами не догадался, что она многодетная мать…
Алексей зашвырнул розы в сугроб, сел в машину и закурил.
– Черт знает что такое! – пробормотал он. – Черт знает что!
В воскресенье Надя впервые за месяц вырвалась к Ольге.
На работе был завал – услуги «Золушки» пользовались большим спросом, пришлось даже дополнительно нанимать персонал. На это ушла масса времени, да Димка-маленький еще заболел, подхватил очередную инфекцию.
Закружилась она, замоталась, про Ольгу вспомнила только в конце месяца и, купив по старой традиции коробку пирожных, приехала без звонка.
«Сюрприз!» – хотела крикнуть Надежда, когда Ольга откроет дверь.
Но та открыла с таким лицом, что кричать расхотелось.
– Я смотрю, чего-то ты мне не рада, – вместо приветствия сказала Надя.
– Да нет, что ты! – Ольга натянула на лицо неискреннюю улыбку. – Рада, конечно… Проходи.
– Оно и видно, – проворчала Надя, снимая шубу.
Чего-то не выходят у них в последнее время задушевные посиделки…
Она зашла в кухню, поставила пирожные на стол и огляделась. Словно не Ольга здесь живет – пирогами не пахнет, занавески на окне какие-то тусклые, а вместо цветов на подоконнике дешевые тонкие книжечки в мрачных обложках – стопкой лежат, ощетинившись многочисленными закладками…
– Я просто Анну Алексеевну жду, – словно оправдывая свой недовольный вид, сказала Ольга и тревожно выглянула в окно. – И куда она подевалась?
– Ты куда-то собралась, что ли?
– Ну да. Опаздываю.
– Понятно, – Надя села за стол, пригорюнилась, подперев щеку рукой. Что-то не получалось в последнее время даже откровенного разговора с Ольгой. Как будто чужие стали.
– Кофе-то хоть нальешь?
– Кофе? – рассеянно переспросила Ольга. – Да, да, конечно…
Она насыпала в чашки растворимый суррогат, наспех развела его не очень горячей водой.
Кофе получился с белесой пенкой, но Надя не решилась спросить, отчего Ольга перестала варить свой фирменный крепкий эспрессо.
Чего уж тут спрашивать, если даже цветов на подоконнике нет. И пирогами не пахнет.
– Дим Димыч у меня приболел, – завела она разговор на нейтральную тему. – Но сейчас уже лучше, температура спала, и вообще… Я его с нянькой оставила.
Ольга пила кофе, ела пирожное и, кажется, ничего не слышала.
– Димочка звонил сегодня. Он у меня совсем с этой Канадой замотался. Я ему говорю, зачем тебе эта Канада? На кой? Чего, говорю, дома, что ли, работы не хватает?! Оль, тебе неинтересно, что ли?! – Надя, перегнувшись через стол, потрясла ее за рукав.
– Что? – очнулась та от своих мыслей.
– Что я рассказываю, неинтересно тебе, что ли?! – обиженно переспросила Надя.
– Да нет, что ты! Очень интересно… – Ольга положила недоеденное пирожное прямо на стол, потому что блюдца она не поставила. – Как твоя «Золушка»?
– Работает, – вздохнула Надя. Она встала, вылила кофе в раковину и налила себе чай, благо в чайнике обнаружилась относительно свежая заварка.
– Слушай, Оль! Я ведь от тебя не отстану. Давай рассказывай, что у тебя происходит. Все равно, пока твоя Алексеевна не придет, ты уйти не можешь.
– Да что рассказывать-то?
– Все! Я же вижу, ты… другая стала!
Ольга встала, подошла к окну, взяла с подоконника стопку книжек и, прижав их к груди, начала рассказывать.
Что-то про человекобога. О пути к гармонии. О том, как изменить свою жизнь с помощью какого-то духа.
Ужас, какую ересь она несла… Надьке с ее далеко не высшим образованием и то тошно стало от безграмотности и дремучести диких тезисов, которые она слышала. А у Ольги горели глаза…
Кричать на нее: – «Ты с ума сошла?!» было бесполезно, потому что и правда – сошла. Рвать на мелкие
