Брансена.
Затем он сделал знак подавальщице.
— Мужу нельзя пить, — тихо сказала Кадайль.
— Ноги начнут заплетаться? — пошутил мужчина. — Простите, добрая леди, — добавил он не слишком убедительно, заметив ее сердитый взгляд, затем привстал, поклонился Брансену и спросил с подозрением: — Ранен на войне?
— Да, на юге, — отвечала Кадайль.
— Сочувствую. В городах так много калек. Без руки, без ноги или мозги до того разрушены, что они едва могут говорить. Дурное это дело, война.
— Только вас, похоже, она не коснулась, — заметила Каллен с другого конца стола, чтобы перевести разговор на другую тему.
— Я из Вангарда, это на север от залива, — ответил мужчина, примирительно рассмеялся, затем встал и коснулся околыша шляпы, — Доусон Маккидж к вашим услугам, дамы и вы, сэр. Здесь в краткой — слишком краткой! — командировке. Скажу вам по секрету, нам тоже войны хватает.
— Вы дезертир? — спросила Кадайль.
— Нет, как можно! — засмеялся еще громче Доусон. — Я приплыл в часовню Абеля под флагом дамы Гвидры, за припасами, понимаете? Взять хотя бы абелийские самоцветы — очень полезная штука! Нам предстоит покорить земли, которые по размерам могут сравниться с целым Хонсе.
— Тогда братия поможет вам.
— Естественно! — ответил вангардец. — В наших краях тоже есть абелийцы. Все до одного — замечательные люди. Хотя я не сомневаюсь, что они бы к нам не приехали, если бы их не сослали.
Кадайль вежливо улыбнулась его словам.
— Я вижу это так. Если кто-то в церкви отклоняется от курса, то его тут же отправляют на север, — продолжал хитрый Доусон. — Только не поймите меня неправильно. Мы очень рады им!
— Конечно, — ответила Кадайль, переглянувшись с матерью.
— А что вас привело в часовню Абеля? — спросил Маккидж. — Хотите помочь мужу магией самоцветов?
Молодая женщина кивнула.
— Возможно, вам повезет, и монахи найдут для вас время. А потом, если они справятся, ваш муж, скорее всего, снова окажется в повозке, везущей очередную партию новобранцев на юг.
— Ему не страшны никакие сражения, — ответила Кадайль и крепко пожала Брансену руку.
— Не сомневаюсь, — кивнул Доусон. — Так, значит, вы издалека?
— Из Прайда… — начала Каллен.
— С его южных окраин, — быстро поправила ее Кадайль. — Шли почти от самого Энтла.
— Какой же долгий и трудный путь вы проделали, да еще и с инвалидом на руках! — воскликнул удивленный Доусон.
Подошла подавальщица и принесла две кружки светлого эля.
— Ну что, вам еще не надоел наш Доусон? — спросила она в точности так, как научил ее накануне сам Маккидж. — Настоящий северный мужлан, — добавила женщина, дружески похлопав его по плечу и давая понять, что шутит.
Доусон намеренно договорился об этой маленькой инсценировке, зная, что она поможет усыпить бдительность его новых знакомых.
— Не бойтесь, он абсолютно безвреден, — шепнула подавальщица на ухо Кадайль. — Простой повеса. Наверняка ему ваша мама понравилась. Или это сестра? Такая хорошенькая! Да, вы от него так скоро не отделаетесь!
Кадайль невольно прыснула и, почувствовав себя свободнее, пригубила пива.
— Ты выдаешь меня с потрохами, Тони Денстен! — укоризненно заметил Доусон вслед хихикавшей женщине, которая уже поспешила восвояси.
Когда он снова повернулся к Кадайль, та смотрела на него с милой улыбкой.
— Долго вы здесь пробудете? — спросил он ее.
Дочь и мать обменялись неуверенными взглядами.
— Если вам нужна помощь монахов, то, конечно, придется подождать, — сказал Доусон. — Сейчас в часовне вовсю идут приготовления к встрече новых братьев, которые должны приехать со дня на день. Вряд ли вам удастся отловить отца Атроливана или брата Пинауэра раньше чем через неделю.
— Вы с ними знакомы? — в один голос спросили Каллен и Кадайль.
— Разумеется, — подтвердил Доусон. — Я же говорил, что часовня Абеля в большой дружбе с дамой Гвидрой. Абелийцы — люди дальновидные. Они понимают, что такое Вангард.
— К тому же там живут их собратья, как вы сказали, — добавила Кадайль.
— Да, за двадцать с лишним лет многие к нам перебрались.
Кадайль быстро взглянула на Брансена. Не будь Доусону уже известна истинная причина их приезда в часовню Абеля, он ничего не заподозрил бы в этом вполне естественном движении.
— Значит, вы здесь в надежде на магию самоцветов, — резюмировал вангардец. — Разумный поступок. В любое другое время к вам отнеслись бы со всем сочувствием.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Кадайль.
— Видите ли, монахи перегружены, — объяснил Доусон. — Им постоянно приходится исцелять все новых и новых раненых, поступающих с фронта. Хотя, думаю, раз у вас есть прошение, вас примут. Вы ведь сражались под знаменами Делавала? — обратился он к Брансену. — Военачальник должен был снабдить вас соответствующим письмом в часовню Абеля. Чем выше его звание, тем больше у вас шансов. С прошением, подписанным самим владыкой Делавалом, вы мигом очутились бы в больничной палате часовни.
— Прошение? — переспросила Кадайль, качая головой.
— Обязательно! Письмо от владыки или его военачальников с просьбой отнестись к раненому с особым вниманием. Без него вам никогда не добраться до руководителей часовни Абеля, а они — самые могущественные маги, которые вовсе не… — Вдруг Доусон замолк и сочувственно посмотрел на Кадайль, затем на Брансена. — Так у вас его нет?
Испуганная дочь обменялась взглядом с матерью, которая выглядела не менее удивленной и расстроенной.
— Ничего, — поспешил успокоить их Доусон. — Может, у вас есть друг или родственник среди монахов? Нужно что-то такое, что выделило бы его. Ваш муж отличился в бою?
Кадайль недоверчиво уставилась на него.
— Что я говорю! — вскричал Доусон. — Милая леди, простите меня. Конечно же, он был храбр. Я имел в виду… В общем, нужны доказательства. Если не прошение, то хотя бы почетная грамота.
Кадайль снова покачала головой.
— Тогда, может быть, у вас есть родственник-абелиец? — спросил Доусон. — Прошу вас, подумайте хорошенько. Друг, знакомый хотя бы? Кто-нибудь, кто может составить вам протекцию?
— Мы здесь не только ради исцеления, — подала голос Каллен.
Кадайль и Доусон, удивленные в равной степени, повернулись к ней.
— Есть один человек. Он мог бы замолвить за нас словечко.
— Монах?
— Из Прайдской часовни, — кивнула Каллен. — Говорят, много лет назад он перебрался в часовню Абеля. Вот и мы пришли сюда в надежде, что он поможет бедному мужу моей дочери.
— Дочери? — воскликнул изумленный Доусон. — Я был уверен, что вы сестры!
Несмотря на очевидную лесть, Каллен просияла.
— Что ж, — продолжал Маккидж. — Если этот монах здесь, то вы проделали свой путь не зря. Как его зовут? Я знаю всех в часовне.
— Брат Динард. Бран Динард, — ответила Кадайль и снова быстро переглянулась с матерью.
Доусон нахмурился и откинулся на спинку стула с такой миной, будто это имя было ему знакомо.
— Вы знаете его?
— Нет, — ответил вангардец. — Но я знаю кое-что о нем.
— Он сейчас в часовне Абеля? — спросила Каллен.
