берегу, но, не доплыв нескольких шагов до него, с ужасом увидели темные тени, двигавшиеся с глухим шумом и рычанием по берегу. Нетрудно было узнать в них тигров.
Капитан, подумав, уже направился к другому берегу, но и там слышался такой же ужасный концерт диких зверей.
— Не везет же нам! — воскликнул американец. — Я никому не советую выходить на берег, в особенности тем, кто не желает быть съеденным тиграми.
— Подождем зари, — предложил капитан Джорджио. — К счастью, бирманцы все исчезли.
— Эта собака Бундам сыграл с нами прегадкую штуку, Джорджио. Кто мог бы в нем подозревать изменника?
— Этот человек оказался хитрее нас. Наверное, он догадался, что мы не пограничные китайцы.
— У него, конечно, были сообщники?
— Разумеется, Джеймс. Бирманцы, стрелявшие в нас из мушкетов, были его друзья.
— Значит огонь, зажженный на вершине горы, был тоже делом рук Бундама.
— Теперь я в этом не сомневаюсь.
— Эй! — крикнул в эту минуту китаец, плывший впереди всех. — Берегите ноги!
Он еще не договорил, как американец почувствовал, что кожа его гетр ободралась обо что-то острое. Он стал опускаться и достал ногами дно реки.
— У нас под ногами мель, — объявил он.
— Впереди виднеется островок, — сказал Джорджио. — Вперед, и постараемся взобраться на него.
Исцарапав себе ноги, то погружаясь, то снова выплывая на поверхность, гонимые вперед течением, кое-как добрались они до островка, который был покрыт прекрасными деревьями и высочайшим бамбуком.
— Мы здесь одни? — спросил американец.
— Я никого не вижу, — отвечал поляк.
— В таком случае мы можем уснуть. Я больше не двинусь с места. 382
— Спать, господа! — сказал капитан. — Завтра мы посмотрим, что можно будет предпринять.
Они устроились между деревьями и, несмотря на крики слонов, мяуканье тигров и мычание буйволов, доносившиеся с реки, заснули глубоким сном, как будто находились у себя дома.
Около шести часов утра поляк был неожиданно разбужен всплесками весел и веселым разговором. Он тихо поднялся и, не производя ни малейшего шума, пробрался к берегу и спрятался за куст.
Оттуда он увидел, что красивая стройная лодка вместимостью двадцать пять или тридцать тонн, снабженная двумя мачтами с распущенными парусами, искала место, чтобы пристать к островку.
— Отлично! — прошептал поляк. — Эта лодка как нельзя более кстати.
Пока бирманцы, приплывшие на лодке, бросали якорь, он побежал разбудить своих товарищей.
— Ты уверен в том, что это не военная лодка? — спросил не доверявший его словам капитан.
— Это торговое судно, — отвечал Казимир.
— В таком случае мы поплывем на нем. Пойдемте, друзья!
Все поднялись и пошли к берегу, где увидели лодочников, высаживавшихся на островок. Лигуза спросил, где капитан, и стал просить его довести их до Амарапуры.
Предложение было охотно принято, так как судно, направлявшееся в Пром с грузом риса, должно было пройти мимо столицы королевства.
Полчаса спустя «Рангун» — таково было имя красивого судна — покидал островок, спускаясь вниз по реке, величественно катившей свои воды по необозримым равнинам.
Путешественники, осмотрев судно, погрузились в глубокий сон, прервать который не были бы в состоянии даже пушечные выстрелы.
Двенадцатичасовой отдых вернул им силы, истраченные во время полного приключений путешествия по великому Индокитайскому полуострову.
В курении, болтовне, проектах и главным образом в еде протекли четыре прекрасных дня, в продолжение которых «Рангун», управляемый опытной рукой капитана Нан-Иуа, продолжал лететь к югу, проплывая мимо крепостей, деревень, предместий и укреплений, обширных лесов, плантаций индиго, хлопчатника, табака и риса.
Восемнадцатого сентября окружающая картина стала более разнообразной, чем в предыдущие дни. На каждом шагу встречались небольшие суда, без сомнения спущенные на воду знаменитой верфью в Промэ, государственные военные лодки, барки и длинные, тонкие, снабженные пятнадцатью, двадцатью, а может быть и тридцатью веслами лодки, летевшие с быстротой стрелы, управляемые здоровенными лодочниками, пестро татуированными и одетыми в разноцветные шаровары.
Около полудня «Рангун» прошел мимо Тценгу-тио, довольно важного укрепления, расположенного на левом берегу Иравади. Почти непосредственно за ним река расширилась, покрывшись островками, поросшими густыми лесами — убежищами контрабандистов и пиратов. Не без сильного волнения услышали путешественники из уст Нан-Иуа, что они подплывают к Амарапуре, знаменитому Городу Бессмертных.
В четыре часа показались укрепления Шеимага и Иедо-Иуа, потом роскошные дворцы, группы хижин, крепости, траншеи, верфи и громадное число храмов.
Движение на реке чрезвычайно оживилось. Со всех береговых пунктов отделялись лодки, поспешно выплывая на середину; у всех пристаней шла погрузка драгоценных товаров.
В десять часов вечера «Рангун» вступил в устье канала, ведшего к бирманской столице. Пятнадцать минут спустя показалась масса куполов, пагод, крыш и шпилей. Нан-Иуа протянул руку по направлению к этому городу, как бы неожиданно выступившему из темноты, восклицая:
— Амарапура!
XIV. Амарапура
Амарапура, или Уммерапура, прозванная бирманцами Городом Бессмертных, расположена над перешейком, омываемым на западе водами Иравади, а на востоке — водами озера Тунзэма. Основанная в 1783 году королем Бодопаей, Амарапура, подобно многим городам Востока, быстро достигла вершины своего величия, а затем еще быстрее пришла почти в полный упадок.
Пожары, землетрясения и разные невзгоды политического характера сильно отозвались на благосостоянии города, который, несмотря на то, что служит резиденцией короля, насчитывает не более тридцати тысяч жителей.
Тем не менее это все еще великолепный город: широкие улицы, роскошные храмы, среди которых выделяется знаменитый храм Аракан со своими золочеными колоннами, грандиозные деревянные дворцы, грозные укрепления; кроме того, Амарапура считается крупным центром торговли с Авой, Сагайном, Промом, Пегу и Рангуном.
Как мы уже сказали раньше, судно Нан-Иуа подошло к Амарапуре поздно ночью. С трудом при блеске звезд можно было разглядеть стоявшие на якорях суда и лодки, пагоды, дворцы и дома.
— Нан-Иуа, — сказал капитан Джорджио, обращаясь к бирманцу, — если ты не проводишь нас в какую-нибудь гостиницу, мы не будем знать, где провести ночь.
— В гостиницу в этот час ночи! — отвечал удивленный Нан-Иуа.
— Теперь все заперто и, кроме того, я не советую вам самим отправляться на поиски, если не хотите попасть в руки ночной стражи.
— Эй, лодочник, ты это серьезно говоришь? — спросил Корсан.
— Серьезно. К тому же вас могут принять за шпионов, и тогда вы рискуете поплатиться жизнью.
— Куда же мы пойдем? — пробормотал янки.
— Полуразрушенные хижины насчитываются сотнями, — сказал Нан-Иуа. — Вы проведете ночь в одной из них. Желаю вам успеха!
Бирманец, спустившийся было на берег, опять взошел на борт судна и отплыл на середину реки. Несколько минут спустя его судно исчезло в ночной темноте.
— Ну, что же мы теперь будем делать? — спросил Мин Си. — Пойдемте, пока нас не заметила ночная стража.
Не зная, где добыть себе ночлег, наши путешественники направились к городу, в который от пристани вела длинная и широкая прямая улица, застроенная с обеих сторон красивыми домами.
