– Обмануть их.
– Как?
– Предоставь мне действовать, и мы подкрадемся совсем незаметно.
Тут же на берегу маратх нарубил длинного бамбука и накрыл лодку таким образом, что она сделалась похожей на груду тростника, плывущую по течению.
– Вот так, – сказал он, забираясь внутрь с Тремаль-Найком и Дармой. – Туги и не заподозрят, что под тростником лодка, а в лодке два человека и зверь.
– Хорошо, Каммамури, поплыли, – торопил Тремаль-Найк, снедаемый нетерпением. – Каждая минута для меня, точно кинжал в сердце: я весь дрожу при мысли о той страшной опасности, которая угрожает Аде. Как ты думаешь, нам удастся спасти ее?
– Думаю, да, хозяин, – ответил Каммамури, направляя лодку на середину реки. – Эти люди, наверное, надеются, что негодяй сделал свое черное дело.
– А если мы опоздаем?.. Я не переживу такой катастрофы.
– Успокойся, хозяин. Кто знает, может, Манчади преувеличивал.
– А вдруг это правда? О моя бедная Ада!..
– Тихо, хозяин, нас могут услышать.
– Да, Каммамури – молчу.
Тремаль-Найк улегся на носу рядом с тигрицей, а Каммамури на корме, с веслом в руке, пытаясь управлять лодкой.
Ураган удваивал свою ярость; ветер страшно ревел в джунглях, гром грохотал без остановки, а среди облаков беспрерывно сверкали прихотливые зигзаги молний.
Лодка, влекомая ветром и течением, летела, как стрела, опасно лавируя между тростниками, наталкиваясь то на маленькие островки, невидимые в ночной темноте, то на стволы деревьев, которые беспорядочно неслись по течению.
Тщетно Каммамури старался держаться середины реки, а Тремаль-Найк пытался успокоить тигрицу – напуганная громом и блеском молний, она сердито рычала, бросаясь с одного борта лодки на другой, грозя опрокинуть ее.
В десять часов вечера Каммамури заметил яркий огонь на берегу реки, менее чем в трехстах шагах впереди лодки. Не успел он сказать об этом, как послышалась рамсинга, которая протрубила три раза и в разных тонах.
– Внимание, хозяин! – закричал он, перекрывая своим голосом весь этот адский грохот и шум.
– Ты никого не видишь? – спросил Тремаль-Найк, сжимая тигрицу за шею левой рукой, а правой выхватывая пистолет.
– Нет, хозяин, но огонь зажжен, чтобы следить за рекой. Будем настороже: рамсинга, возможно, известила о нас.
Лодка быстро приближалась к огню; это была груда сухого бамбука, который ярко горел, освещая оба берега реки.
– Хозяин, смотри! – вдруг сказал Каммамури.
– Тихо! – прошептал Тремаль-Найк.
Два полуголых человека неожиданно выпрыгнули из куста муссенды. В руках у них были карабины, вокруг пояса обернуты арканы. На груди отчетливо виднелась голубая змея с головой женщины.
– Посмотри-ка туда! – закричал один из них. – Видишь?
– Да, – ответил другой. – Это груда бамбука, которая плывет по течению.
– Ты думаешь?
– А что же еще?
– А вдруг под ним кто-то прячется?
– Там никого не видно.
– Тсс!.. Мне послышалось…
– Рычание, кажется?
– Точно. Неужели там в середине тигр?
– Счастливого ему пути.
– Не торопись, Хука. Человек, которого Манчади должен был задушить, имеет тигра.
– Ого, а я и не знал! И ты думаешь, что там этот человек со своим зверем?
– Все возможно. Он хитер и отважен.
– И что ты хочешь делать?
– Обнаружить его выстрелом из карабина. Целься пониже.
Каммамури и Тремаль-Найк отчетливо слышали этот диалог. Видя, что туги подняли карабины, они бросились на дно лодки.
– Не отвечай, хозяин, – сказал маратх. – Или мы погибли.
