Два выстрела пробили бамбук. Тигрица подпрыгнула с грозным рычанием.
– Спокойно, Дарма, – уговаривал Тремаль-Найк, удерживая ее за шею.
– Да поразит меня богиня! – закричал один из тугов. – Это он!
– Давай сигнал, Хука! – приказал другой.
Что-то ослепительно сверкнуло над лодкой, сопровождаемое страшным грохотом, который заглушил резкий звук рамсинги. Тремаль-Найк и Каммамури, уже поднявшиеся было из-под тростника, снова рухнули на дно лодки. Тигрица взвыла от страха и ярости.
– Хозяин! – вскричал Каммамури. – Молния!
Тремаль-Найк, еще оглушенный электрическим разрядом, поднялся на колени.
– Проклятье!.. Мы горим! – закричал он.
Действительно, бамбук, зажженный молнией, воспламенился и горел.
– Мы погибли! – воскликнул Каммамури. – В реку! В реку!
– Не двигайся, если тебе дорога жизнь.
Тремаль-Найк схватил в охапку большую груду бамбука и отчаянным усилием сбросил в реку.
– Это он! – прокричал голос на берегу.
– Огонь! Хука!..
Прогремели еще два выстрела. Пули просвистели мимо Тремаль-Найка.
– Давай сигнал, Хука!
– Мы погибли, хозяин! – закричал Каммамури.
– Не двигайся, – приказал Тремаль-Найк. – Держи Дарму!
Он встал на колено и прицелился в Хуку, который уже поднес к губам рамсингу.
Выстрел из карабина достиг цели, пораженный в лоб пулей охотника на змей, Хука свалился в реку.
Его товарищ заколебался, а потом, сломя голову, кинулся в джунгли, яростно трубя в рамсингу, которую поднял с земли.
Тремаль-Найк выстрелили ему вслед из пистолета, но промахнулся.
– Ну вот! – вскричал он, со злостью бросая оружие. – Нас обнаружили!
– Что будем делать, хозяин? – спросил Каммамури. – Теперь мы не сможем причалишь к Раймангалу незаметно; рамсинга поднимет тревогу среди тугов. Проклятая молния!..
– Все равно – вперед, Каммамури! Сегодня ночью нас не остановят все туги Сундарбана. Весла в руки и греби, что есть сил; может быть, мы доберемся раньше, чем они встретят нас. А я буду следить за берегом и пристрелю всякого, кто попадется мне на глаза. Вперед, Каммамури!
Маратх хотел что-то добавить, возможно, возразить, но Тремаль-Найк не дал ему времени на это.
– Если ты боишься, высаживайся, – сказал он. – А я с Дармой поплыву вперед.
– Я тоже, хозяин. И пусть Шива защитит нас!
Он схватил весла, уселся посередине лодки и принялся грести изо всех сил. Повинуясь его мощным взмахам, полегчавшая без груза бамбука лодка понеслась по течению с бешеной скоростью, подпрыгивая на волнах.
Тремаль-Найк снова зарядил карабин и расположился на корме, пристально вглядываясь в берега. Тигрица, лежавшая у его ног, беспокойно рычала при каждой вспышке молнии.
Прошло минут десять. Берега, мимо которых проплывали они, были покрыты бамбуком, перепутанным и полегшим от ветра, и редкими пальмами, зачастую вырванными или поломанными ураганом.
Вдруг Тремаль-Найк, внимательно следивший за руслом реки, заметил, что впереди взлетела ракета. На темном небе он отчетливо видел ее огненный пунктир.
– Это сигнал, – прошептал он. – Греби, греби, Каммамури!
С противоположного берега взвилась вторая ракета и, описав длинную дугу, погасла на излете.
– Хозяин! – тревожно сказал Каммамури.
– Вперед, вперед, мой храбрый маратх.
– Это сигналят о нас.
– Пусть так. Но Аде грозит опасность. Смелее, Каммамури, вперед!
Течение реки ускорилось, русло ее здесь сжималось наподобие горлышка бутылки. Они уже подплывали к плавучему кладбищу. Тремаль-Найк почувствовал, как по его телу пробежала дрожь.
– Потише, Каммамури. Здесь опасное место.
Маратх замедлил движение весел, но лодка продолжала плыть и вскоре вошла в заводь покрытую густым сводом тамариндов, под которым стоял удушливый трупный запах. Тьма сгустилась настолько, что охотники видели не дальше чем на пять шагов.
Лодка натолкнулась на один из трупов, и плеск последовал за этим толчком.
