пальцами рук в борта лодки. Дышать стало тяжело. Он с усилием отнял правую руку от лодки, опустил ее в воду, зачерпнул горсть воды, сделал из нее пару глотков и сырой ладошкой вытер лицо. До берега оставалось с десяток метров, как вдруг Анна оторвалась от людей стоящих на берегу и пошла на встречу лодке.
— Куда же ты? — крикнул Уваров.
Но он не выдержал и сам. Не дожидаясь когда лодка достигнет берега, Уваров выскочил из нее и пошел навстречу дочери. Так они и встретились в воде мокрые и счастливые. Уваров бережно обнимал дочь, гладил ее волосы и шептал:
— Вот и встретились. Вот и встретились.
Анна улыбалась сквозь слезы, всматривалась в родное постаревшее за время их разлуки, лицо отца и ничего не могла сказать.
Первым спохватился отец. Он легонько отстранил от себя Анну и рассмеялся:
— Что это мы тут в воде булькаемся? А ну пошли к людям.
Рассмеялась и Анна. Она подхватила отца под руку и хохоча поднимая брызги воды направились на берег.
Там их поджидали Савелий, Никита и Клава. Последняя украдкой вытирала выступавшие слезы, растроганная встречей Анны с отцом. Уваров тепло поздоровался со всеми, Никита познакомил его с Клавой и все веселой гурьбой отправились к костру. Сзади шел Клим, неся котомку и саквояж гостя. У костра Уваров забрал котомку у Клима и передал Анне.
— Иди переоденься, а то простынешь. Тут всё твое приданое забрал.
Общими усилиями переодели и Уварова. Сырую одежду развесили тут-же у костра. Скоро вышла Анна. На столе как на скатерти самобранке моментально появлялись блюда с отдававшей дымком ухой, стерлядью с картошкой, шаньгами, пирогами. Уваров раскрыл саквояж, достал из него несколько бутылок водки.
Яркое пламя костра разрывало вечерние сумерки и играло цветными бликами на лицах людей. За столом шло веселье, раздавался смех, полилась песня: — Когда я на почте служил ямщиком — Был молод, имел я силенку…
***
Уснули поздно и спали пока их не разбудил Клим. Он уже успел перевезти рыбаков. Пока пили чай, то успели кинуть тонь и притащили баркас к становищу. Клим забрал у них небольшую нельмочку, килограмма на два, разделал ее очистил от чешуи и нарезал тонкими ломтиками. Ломтики он тщательно промыл, уложил их в блюдо, густо посолил и сверху закрыл таким же блюдом. Затем он взял блюдо в обе руки и стал энергично встряхивать их.
Анна с любопытством следила за манипуляциями Клима. Наконец тот поставил блюда на стол, снял верхнее и провозгласил:
— Вот и трясуница готова. Угощайтесь!
Свежепросольная нельма всем поправилась, хотя и отдавала маленько сырцой. Уваров угостил рыбаков оставшейся водкой и все стали собираться в город.
Рыбаки перевезли все вместе с рыбой. Там на косогоре стояла лошадь с телегой. Мужики погрузили в нее пестери с рыбой, Клим взялся за вожжи и телега покатила к пристани. Там он высадил гостей и стал прощаться. Ему надо было еще сдать рыбу и показаться в лесхозе.
— Тьфу, чуть не забыл — спохватился Клим. — Это Марии отвезешь от меня.
Он взял с телеги засоленную щуку и протянул Савелию.
— А это вам молодые-подал он нельму Никите.
Все искренне поблагодарили Клима. Савелий пообещал нагрянуть как-нибудь зимой, но Клим отмахнулся:
— Где тебе собраться. Дай бог хоть годика через два-три наведался.
Друзья обнялись, Клим пожелал молодым счастья, пожал руку Уварову, щелкнул по носу смущенную Клаву и укатил на телеге.
Клаве надо было сбегать к бабке Матрене забрать заранее приготовленный чемодан и вернуться на пристань. Ей тоже надо было добираться до Котласа вместе с Уваровым и Савелием, а оттуда в Вологду, где ее ожидали потенциальный жених и место медсестры в городской больнице. Жених работал там хирургом. Познакомились они прошлым летом в больнице Сольвычегодска, где еще студентом тот проходил практику.
Клава спешила. Она наскоро попрощалась с братом и Анной. Пообещала им писать и убежала за вещами.
Пароход в сторону Покрова уже подходил к пристани. Савелий обнял Анну, поцеловал в лоб и сказал:
— Береги себя. В гости с бабкой приедем.
Потом он подошел к Никите, обнял его и прошептал в ухо:
— Никита, если есть возможность, уезжайте с Анной куда-нибудь в глушь. Хоть на время.
— Я понял, Савелий Григорьевич. Спасибо, вам за все, Анну я уберегу.
Анна прощалась с отцом долго. Матросы уже готовились убирать сходни и Никите пришлось взять жену за талию и увлечь за собой. Савелий с Уваровым сняли фуражки и помахали отплывающим.
***
За Климом пришли через два дня. Их было четверо: милиционер, двое в штатском и один в форме речника, в фуражке с белым чехлом. Клим в это время выстругивал черенок для лопаты и так и остался стоять с топором в руках увидев появившихся во дворе неожиданных гостей. В груди все сжалось, почувствовав неладное.
— Гражданин, вы топорик-то уберите — потребовал милиционер.
Клим с силой вогнал топор в стоящую рядом чурку и застыл на месте.
— Гражданин Дерягин Климентий Константинович? — спросил человек в штатском.
— Да. — подтвердил Клим.
— Я следователь милиции Смолин. Это — указал он на второго человека в штатском — Уполномоченный ОГПУ товарищ Киселев, а это — указал он на человека в форме речника — свидетель Мельтяшкин.
Но Мельтяшкин не ждал пока его представят и сразу кинулся к бричке стоящей в сарае с дровами. Он суетился вокруг нее, ощупывал и чуть ли не обнюхивал её.
— Она, эта бричка — торжественно объявил Мельтяшкин, подбегая к следователю.
— Гражданин Дерягин, это ваша бричка? — Вступил в допрос уполномоченный ОГПУ Киселев.
— Моя.
— Куда вы на ней ездили двадцатого числа — четыре дня назад?
— Никуда не ездил — пожал плечами Клим. — что-то путает наверно товарищ кивнул он головой в сторону Мельтяшкина.
— Как это путаю? — взвился тот. Вон спица — то торчит, а вот царапина — задрал он штанину на ноге.
— Вам придется пройти с нами. Вы арестованы гражданин Дерягин.
На крыльце дома показалась Павла. Она посмотрела на посторонних людей у себя во дворе и встревожено спросила мужа:
— Клим, что тут такое?
— Ничего, Павла. Забирают меня пока. Разобраться им кое в чем надо.
Поняв, что происходит что-то страшное Павла с крыльца бросилась к мужу на шею с криком:
— Не пущу. Не дам!
— Успокойся, Павла и слушай меня внимательно-шептал ей в ухо Клим, повернувшись спиной к следователю и уполномоченному-У них на меня ничего нет. И запомни, если скажешь, что Савелий брал бричку и был у нас, прокляну и никогда не прощу. Поняла?
— Все поняла. Климушка родной — не разжимая сплетенных рук на шее мужа, ревела в голос Павла размазывая слезы по его рыжей бороде.
— Ну. Все, полно реветь-то… Вернусь ведь.
Клим с усилием отнял руки Павлы и в сопровождении милиционера направился со двора. Смолин и
