– В таких случаях, – Оливье прикрыл рот ладонью, словно собирался сообщить приятелю великую тайну, – я хватаю Колетт на руки и кружу по комнате.
Катрин и Колетт понимающе переглянулись. Похоже, она и в самом деле не такая злюка, подумала одна. Возможно, я даже смогу с ней подружиться, пришло в голову другой.
12
– Оливье, поторопись, пожалуйста! Я опоздаю на работу, если ты сейчас же не освободишь ванную комнату!
Колетт металась по комнате в поисках бюстгальтера. Куда только она могла его положить?
– Выйду через минуту. Я и так уже исполосовал себе все лицо бритвой, из-за того что спешу.
– Можно подумать, это я никак не желала вставать! – фыркнула Колетт, наконец-то отыскав бюстгальтер. Похоже, от любви и в самом деле слепнут, усмехнулась она, обнаружив пропажу на самом видном месте.
– Разве я мог встать и оставить тебя одну в постели?
– Оливье, лучше помолчи, – предупредила Колетт.
Ей снова хотелось его. Если так будет продолжаться и дальше, они умрут от истощения. Они занимались любовью ночи напролет, а утром отправлялись на работу. День пролетал незаметно. Порой Колетт даже не успевала пообедать из-за наплыва клиентов. После ее победы в конкурсе на лучший дизайн-проект года заказов стало еще больше. Если бы не Анна, ставшая компаньоном и полноправным партнером, Колетт давно слегла бы от переутомления.
Вечером Оливье и Колетт встречались и, забыв об ужине, бросались друг другу в объятия. Безумие любви продолжалось уже вторую неделю. Колетт боялась поверить в собственное счастье.
Не успела Колетт застегнуть «молнию» на юбке, как в дверь позвонили. Кто это в столь ранний час? У Колетт не было ни малейшего представления. Вряд ли даже рекламные агенты настолько обнаглели, что стали донимать порядочных людей спозаранку.
– Оливье? – Колетт побарабанила костяшками пальцев в дверь ванной комнаты.
Видимо, из-за шума воды он не услышал звонка.
– Колетт, одну минутку. Сейчас я выйду! – поспешно ответил он.
Колетт решила сама открыть дверь. В конце концов, она пока еще у себя дома, хотя и привыкла считать хозяином Оливье. Как приятно переложить все заботы и проблемы на сильные мужские плечи! Сколько можно принимать решения самостоятельно?!
Распахнув дверь перед ранним визитером, Колетт охнула от удивления.
– Доброе утро, дорогая. Боялся не застать тебя дома, поэтому позволил себе наглость заявиться ни свет ни заря. Давненько не видел тебя без одежды.
Колетт поспешно юркнула за дверь. Как она могла забыть, что не надела блузку?!
– Жан-Пьер, чему обязана?
– Ты не очень-то любезна, дорогая. – Он потянулся к ней с явным намерением поцеловать, но Колетт отшатнулась.
– Ты как всегда прекрасно выглядишь.
– Ты пришел только для того, чтобы сделать мне комплимент?
– Вообще-то я хотел поговорить. Позволишь войти?
Не дождавшись ее ответа, Жан-Пьер прошел в гостиную.
– Ты забыла выключить воду в душе.
– Я не одна, – резко ответила Колетт, срывая со стула блузку и быстро надевая ее.
Видимо, ее резкость показалась Жан-Пьеру напускной.
– Хочешь заставить меня ревновать? – Он расплылся в улыбке самоуверенного человека, не привыкшего к отказам и неудачам.
– Мне плевать, будешь ты ревновать или нет, – призналась Колетт. – Я опаздываю на работу, поэтому извини.
– Хочешь выставить меня за дверь, даже не угостив чашечкой кофе? Я не успел позавтракать.
– Сочувствую.
Колетт застегнула последнюю пуговицу на блузке и, словно забыв о присутствии в комнате Жан-Пьера, принялась за макияж.
– Я соскучился по тебе.
– Жан-Пьер, мне казалось, что мы давным-давно все выяснили. – Колетт быстрыми, привычно порывистыми движениями красила ресницы.
– Ты была расстроена… после аварии. Поэтому говорила вещи, которых не стоило говорить, – осторожно, обходя скользкие камни, начал Жан-Пьер.
– Я не жалею ни о едином сказанном слове. – Колетт достала из косметичку губную помаду и, сняв колпачок, выкрутила ее.
– Колетт, я хочу, чтобы мы снова были вместе.
Она чертыхнулась, слегка выйдя помадой за границу естественной линии губ.
– Я по-прежнему люблю тебя. Мы ведь были счастливы вместе… если бы не та досадная авария…
– Досадная авария? – Колетт усмехнулась свеженакрашенными губами цвета спелой вишни. – Для тебя пара синяков, возможно, и были досадны…
– Колетт, ты все-таки держишь на меня обиду, – вздохнул Жан-Пьер.
– Вовсе нет. Ты не виноват. Я почти полгода провела в инвалидной коляске после несчастного случая. – Колетт подчеркнула последние слова.
– Тогда я не понимаю, что может помешать возобновить наши отношения.
– Жан-Пьер, ты случайно не перебрал алкоголя вчера вечером? С чего вдруг такая страсть? О тебе не было ни слуху ни духу, и вдруг ты являешься ко мне домой… без предупреждения и предлагаешь снова быть вместе. Кстати, не совсем понимаю, что ты подразумеваешь под этими словами. Уж не предложение ли руки и сердца ты хочешь мне сделать?
– Почему бы и нет? Ты знаешь, что я всегда мечтал жениться на тебе. Ты даже успела уже несколько раз мне отказать.
– И откажу снова, – холодно ответила Колетт, критично осмотрев себя в зеркале после того, как прошлась по лицу пуховкой и румянами.
– Почему?
– Потому что я люблю другого мужчину, с которым надеюсь прожить до конца жизни, – просто ответила Колетт.
– Ты блефуешь.
– Господи, Жан-Пьер, мы ведь не за карточным столом! Что за выражения?
– Меньше месяца назад я встретил Жерома, и он заверил меня, что ты свободна как ветер. Он даже начал немножко ревновать свою ненаглядную Мадлен к тебе, потому что вы проводили вместе слишком много времени.
– Все изменилось.
– Так быстро? Брось, Колетт, ты ведь не из тех, кто бежит под венец через неделю после знакомства. Мы ведь были вместе почти год, а ты все никак не решалась связать со мной судьбу.
– Возможно, дело было в тебе. Никогда не думал об этом? – с издевкой спросила она.
– Тсс! – Жан-Пьер прижал палец к губам, попросив у Колетт минуту тишины.
– В чем дело?
– Воду выключили.
