Античная лирика

Видел я стены твои, Вавилон, на которых просторно
И колесницам; видал Зевса в Олимпии[468] я,
Чудо висячих садов Вавилона, колосс Гелиóса[469]
И пирамиды — дела многих и тяжких трудов;
Знаю Мавзола гробницу[470] огромную. Но лишь увидел
Я Артемиды чертог, кровлю вознесший до туч, —
Все остальное померкло пред ним; вне пределов Олимпа
Солнце не видит нигде равной ему красоты.

2

Перевод Л. Блуменау

Кто перенес парфенон[471] твой, богиня, с Олимпа, где прежде
Он находился в ряду прочих небесных жилищ,
В город Андрокла[472], столицу ретивых в бою ионийцев,
Музами, как и копьем, славный повсюду Эфес?
Видно, сама ты, сразившая Тития[473], больше Олимпа
Город родной возлюбя, в нем свой воздвигла чертог.

Ниобе[474]

Перевод Л. Блуменау

Что подняла ты к Олимпу, о женщина, дерзкую руку,
С богоотступной главы пряди волос разметав?
Страшное мщенье Латоны увидев, теперь проклинаешь
Ты, многодетная, спор свой необдуманный с ней.
В судорогах бьется одна твоя дочь, бездыханной другая
Пала; над третьей висит тот же удел роковой.
Но не исполнилась мера страданий твоих, покрывает
Землю собой и толпа павших твоих сыновей.
Жребий тяжелый оплакав, убитая горем Ниоба,
Скоро ты станешь, увы, камнем бездушным сама.

На «Феспиад[475]» Праксителя

Перевод Л. Блуменау

Пять этих женщин, прислужниц спасителя Вакха, готовят
Все, что священный обряд хоростасии[476] велит:
Тело могучего льва поднимает одна, длиннорогий
Ликаонийский[477] олень взвален на плечи другой,
Третья несет быстрокрылую птицу, четвертая — бубен,
Пятая держит в руке медный тяжелый кротал.
Все в исступленье они, и вакхическим буйством у каждой
Из пятерых поражен заколобродивший ум.

«Малая эта могила — Приама отважного…»

Перевод Ю. Шульца

Малая эта могила — Приама отважного. Пусть он
Большей достоин, но нас ведь погребают враги.

На «телку» Мирона

Перевод Л. Блуменау

Кажется, телка сейчас замычит. Знать, живое творилось
Не Прометеем одним, но и тобою, Мирон.

На «Некию» Никия[478]

Перевод Л. Блуменау

Никия это работа — живущая вечно «Некия».
Памятник смерти для всех возрастов жизни она.
Как первообраз служила художнику песня Гомера,
Чей испытующий взгляд в недра Аида проник.

Родина Гомера

Перевод Л. Блуменау

Краем, вскормившим тебя, Колофон называют иные,
Славную Смирну — одни, Хиос — другие, Гомер.
Хвалится тем еще Иос, равно Саламин благодатный,
Также Фессалия, мать рода лапифов. Не раз
Место иное отчизной твоей величалось. Но если
Призваны мы огласить вещие Феба слова,
Скажем: великое небо отчизна твоя, и не смертной
Матерью был ты рожден, а Каллиопой самой.

Стесихору[479]

Перевод Л. Блуменау