Славный внук, Меценат, праотцев царственных,О, отрада моя, честь и прибежище!Есть такие, кому высшее счастие —Пыль арены взметать в беге увертливомРаскаленных колес: пальма победнаяИх возносит к богам, мира властителям.Есть другие, кому любо избранникомБыть квиритов[673] толпы, пылкой и ветреной.Этот счастлив, когда с поля ливийскогоОн собрал урожай в житницы бережно;А того, кто привык заступом вскапыватьЛишь отцовский надел, — даже богатствамиВсех пергамских царей в море не выманишьКораблем рассекать волны коварные.А купца, если он, бури неистовойУстрашася, начнет пылко расхваливатьМир родимых полей, — вновь за починкоюВидим мы корабля в страхе пред бедностью.Есть иные, кому с чашей вина сам-другЛюбо день коротать, лежа под деревомЗемляничным, в тени ласковой зелени,Или у родника вод заповеданных.Многих лагерь манит, — зык перемешанныйИ рогов, и трубы, и ненавистнаяМатерям всем война. Зимнего холодаНе боясь, о жене нежной не думая,Всё охотник в лесу, — лань ли почуялаСвора верных собак, сети ль кабан прорвал.Но меня только плющ, мудрых отличие,К вышним близит, меня роща прохладная,Где ведут хоровод нимфы с сатирами,Ставит выше толпы, — только б Евтерпа[674] мнеВ руки флейту дала и Полигимния[675]Мне наладить пришла лиру лесбийскую.Если ж ты сопричтешь к лирным певцам меня,Я до звезд вознесу гордую голову.«Вдосталь снега слал и зловещим градом….»
Перевод Н. Гинцбурга
К Августу-Меркурию
Вдосталь снега слал и зловещим градомЗемлю бил Отец и смутил весь Город,Ринув в кремль святой[676] грозовые стрелыОгненной дланью.Всем навел он страх, не настал бы сноваГрозный век чудес и несчастной Пирры,Век[677], когда Протей[678] гнал стада морскиеК горным высотам,Жили стаи рыб на вершинах вязов,Там, где был приют лишь голубкам ведом,И спасались вплавь над залитым лесомРобкие лани.Так и нынче: прочь от брегов этрусскихЖелтый Тибр, назад повернувши волны,Шел дворец царя сокрушить и Весты.[679]Храм заповедный,
