Над этой пасекой безмерной. И туча молвит вновь: «Казнить?» И ей в ответ Всевышний: «Вдаль лети! Еще не время, нет!» VII Но вот два города неведомых и странных Спят, беспробудно спят в густых ночных туманах Под наслоеньями дремотных облаков, Со всем, что живо в них, — с семьей своих богов. Уснули люди в них и смолкли колесницы, Над ними лунный свет тревожно серебрится, И предстают очам, заворожённым вдруг, Пилястры, лестницы и гордый акведук; И предстают очам в том мире полутемном Слоны гранитные под куполом огромным: Соитий мерзостных бестрепетный итог, Уродцы-чудища спят у слоновьих ног. Висячие сады, в живых цветах аркады, Деревья черные и резвых волн каскады, И в пышных капищах, меж изразцовых плит, Сонм яшмовых божков — быкоголовых — спит; И храм, где тяжела из цельной глыбы крыша, Где боги бодрствуют, все видя и все слыша, Бронзоголовые, они в полночный час Не поднимают глаз и не смыкают глаз. Палаты пышные и темные аллеи, Где призраки порой являются, белея; И арки, и мосты, и стены, чей повтор Приковывает взгляд и поражает взор! Вот в сумрачную высь, как грузные колоссы, Вплывают здания — угрюмые утесы; Но тысячами звезд мерцает горний сад Над грузным скопищем чудовищных громад, — И звездный небосвод пылает, чист и ярок, Сквозь кружево земных тысячекратных арок. О, эти города соблазнов адских всех! О, эти торжища неслыханных утех! Под кровлей каждою усладам блуда внемля, Двойною язвою они позорят землю! Однако дремлет все: в презренных городах Каких-то факелов мятется робкий взмах: То пира прежнего разгульная утрата, Полупогасшие светильники разврата! Изгибы грозных стен иль башни-сторожа, В воде отражены, спят, под луной дрожа; И в сутеми равнин — в час поздний или ранний — Лобзаний лепеты и шелесты дыханий, И губы городов, избывших жар дневной, Бормочут ласково в сетях любви земной! И ветер затаил под сенью сикоморы Благоухания Содома и Гоморры! Но туча черная свершить готова суд, И голос горний ей вещает: «Это тут!» VIII Взмывают из тучи Зарницы, что жгучи, Их пламень пунцов! И серные волны Бьют, ярости полны, В ступени дворцов, И огнь рыжеглавый Шлет отблеск кровавый, Как гибели зов! Содом и Гоморра! Над гнилью позора Взмыл купол огня! Искуплены тучей И серою жгучей Ваш блуд и возня! И молнии сами Смеются над вами, Клинками звеня! Испуганы люди, Погрязшие в блуде, И падают ниц! Валятся колоссы, Сцепились колеса Златых колесниц! И толпы в смятенье: Огня исступленье Не знает границ! Кичливы и странны, Летят истуканы С надменных твердынь. Мрут люди под шаткой Обрушенной кладкой
