Воша
– Иван Иванович! Здрасс!.. Куда это вы так спешите?
– А? Доброго здоровьичка! Спешу! Лечу! Бегу! Делов! Делов полна голова!
– А чем это вы так нагрузились? Что это?
– Это? Мёртвый паек.
– Как?
– Мёртвый паёк. Бабушка полгода как умерла, а паевая книжка осталась. Так я до сих пор получаю.
– Здорово!
– Недурно. Бегу вот в «Динамо». На покойную бабушку коньки отпускают.
– Но почему пешком? Трамваем лучше.
– Лучше? А сдача?
– Какая сдача?
– Ну, сдача. С рубля, с пятёрки, с десятки. В трамвае не дают, в рабкоопе не разменяешь. Ни поехать, ни поесть тебе.
– Паника! Да мелочи сколько угодно. Я только что разменял.
– Он разменял! Он разменял! А на Заиковке?
– Что там на Заиковке?
– Не знаете? Неужели не слыхали? Ужасный случай... Умер один выдвиженец. Пошли родичи гроб покупать – сдачи нет. Ходят день, ходят два, ходят три, ходят чет...
– Враки! Не может быть, чтоб выдвиженец и так долго на одном месте находился. Уже б перекинули или сократили. Враки!
– Честное слово!
– Враньё! Не всякому слову можно верить. Вон один кассир божился-клялся, что денег на сдачу нет. А тряхнули его дома и пожалуйста: триста сорок один рубль девяносто семь с половиной копеек серебром.
– Серебром?
– И медью.
– Где же он их припрятал?
– В самуваре.
– В самуваре! Смотрите, какое опасное место! В самуваре! А-яй!
– И что странно. Из-за несчастной полкопейки засыпался.
– Засамуварился!
– Пришли к нему, искали, искали, искали – нету.
– Нету?
– Нету. А он сидит – чаёк попивает. На столе, значит, самувар кипит, чашки, блюдца, сахарок, вареньице – полный букет. И говорит кассир агенту розыска: «Может, чайку б выпили по такой, хе-хе, работе». А тот ему: «А почему б и не выпить? Пожалуйста». Начала жена наливать, а из самуварного кранта полкопейки в чашку бряк. Ох-хо-хо... И готовый.
– Такой изобретатель! Господи!
– Нда... Не повезло изобретателю.
– Пострадал на финансовом фронте.
– Редеет армия изобретателей.
– А и вправде. Вон и у нас в жакте один изобретатель пострадал.
– На финансовом?
– Нет. На заготовительном.
– Жертва кулачья? Классовой борьбы?
– Какой там. Хуже. Жертва... таранки.
– Таранки?
– Ага. Придумал способ таранку хранить.
– Какой там способ? Таранка, кажется, всегда одним способом сохраняется: солится, вялится, сушится.
– Да нет, у него цель была другая. Большие масштабы.
– Интересно, какие масштабы?
– Скупал он во всех магазинах таранку, нанизывал на шпагат и спускал в вентиляционную трубу.
– Оригинально.
– Чрезвычайно! Семьсот сорок три таранки нанизал. А чтоб замаскировать, он на конец шпагата, что из отдушины торчал, искусственную хризантему привязал.
– Эдисон!
– Куда тому Эдисону!.. Да... Пришли как-то гости. Увидела, на несчастье, одна дамочка хризантему. Откуда, спрашивает, у вас такая чудесная хризантема? Ах! Ах! Да ручкой дёрг!
– Ну?
– Ну и ну! Хризантема в руке, а вся таранка бухнула с четвёртого этажа куда-то в подвал.
– Боже ж мой! Крах рыбных промыслов!
– Теперь таранка гниёт и на весь дом такая вонь...
– А он, идиот, на проволоку нанизал бы. Крепче.
– Да тут не в материале дело. Тут – судьба.
– А верно. Точно.
Правильно! Судьба! Припоминаете Идиотенка?
– Какого?
– Ну, Идиотенка?
– Петра Петровича?
– Да его ж...
– Ну?
– Судьба. Помер!
– Грипп?
– Да нет.
– Тиф?
– По-душ-ка! От подушки помер!
– Съел?
– Не успел! Даже не попробовал. Подушки в одном магазине продавали. Пошёл он в очередь. Купил подушку. На живот бечёвкой привязал. Снова в очередь. Ещё подушку. Словом, пять или шесть подушек приобрел. Летит радёхонек домой, несёт подушки перед собой, ничего не видит и... напоролся на такси...
– Iже есi на небесi!
– И его, и подушки – в пух и прах!
– В пух и прах?
– Эге. Даже в протоколе милиция записала: «На месте происшествия обнаружен пух и прах гражданина Идиотенка Петра Петровича». Судьба такая...
– Именно. А сколько человек мог бы ещё сделать для республики...
– Ещё бы...
– Мог бы стать в очередь за чересседельниками..._ За шлаком...
– За берёзовыми почками...
