много лет. Я прожила здесь всю жизнь, здесь и умру. Простите, что не предложила вам ничего. Ко мне давно никто не приходит, и я уже забыла, как принимать гостей. Не хотите ли кофе или чаю?
— Я в порядке, спасибо.
Сеньора Марласка улыбнулась и указала на кресло, в котором я устроился:
— Любимое кресло мужа. Он обычно сидел в нем у камина и читал допоздна. А я иногда садилась тут, с ним рядом, и слушала. Ему нравилось рассказывать мне всякие вещи, по крайней мере в то время. Мы были очень счастливы в этом доме…
— А что случилось потом?
Вдова пожала плечами, устремив невидящий взгляд на пепел в камине.
— Вы уверены, что хотите услышать всю историю?
— Прошу вас.
— Откровенно говоря, я не знаю, когда мой муж Диего с ней познакомился. Я только помню, что однажды он упомянул о ней вскользь, и вскоре дня не проходило, чтобы я не слышала от него ее имени: Ирене Сабино. Муж говорил, что его ей представил человек, которого звали Дамиан Роурес. Он устраивал спиритические сеансы в салоне на улице Элисабетс. Диего занимался изучением религиозных верований и посещал иногда такие сеансы как наблюдатель. В те дни Ирене Сабино была самой популярной актрисой с Паралело. Красавица, этого нельзя отрицать. А в остальном сомневаюсь, что она умела считать дальше десяти. По слухам, она родилась в трущобах пляжа Багатель, и мать бросила ее в Соморростро, так что выросла она среди попрошаек и сброда, скрывавшегося в тех местах. Она начала танцевать в кабаре и кабаках Раваля и на Паралело лет в четырнадцать. Танцевать — громко сказано. Думаю, она начала торговать собой, еще не научившись грамоте, если только вообще девица умела читать… Довольно долго она была звездой сцены в «Ла Криолле», по крайней мере так говорили. Потом она работала в других заведениях, более высокого класса. По-моему, в «Аполо» она познакомилась с неким Хуаном Корберой, которого все назвали Хако. Хако стал ее агентом и, возможно, любовником. Именно Хако придумал имя «Ирене Сабино», а также легенду, будто бы она была тайной дочерью знаменитой актрисы парижского варьете и европейского аристократа. Я не знаю, каково ее настоящее имя. И не уверена, что оно у нее вообще было. Хако стал использовать ее на сеансах спиритизма, видимо, с подачи Роуреса. Эти двое делили пополам прибыль, продавая ее мифическую невинность состоятельным и пресытившимся мужчинам, посещавшим этот фарс, чтобы развеять скуку. Поговаривали, что она оказывала особые услуги, развлекая парочки.
Однако Хако и его партнер Роурес не подозревали о том, что Ирене была одержима спиритическими сеансами и искренне верила, что во время этих пантомим возможно установить связь с миром духов. Она пребывала в убеждении, будто мать посылает ей весточки с того света, и продолжала приходить на сеансы, чтобы вступить ней в контакт, даже когда стала знаменитой. Там с ней встретился мой муж Диего. Мы в ту пору переживали разлад, полагаю, как это бывает у всех супружеских пар. Диего давно хотел бросить адвокатуру и всецело посвятить себя литературному труду. Признаю, он не нашел у меня поддержки, в которой нуждался. Я считала, если он так поступит, то погубит свою жизнь, но, возможно, я лишь боялась потерять все — дом, слуг… Их я и так потеряла, и его тоже. Окончательно нас оттолкнула друг от друга потеря Исмаэля. Исмаэлем звали нашего сына. Диего любил его без памяти. Никогда не видела отца, столь беззаветно преданного сыну. Исмаэль, а не я, был главным в его жизни. Мы ссорились в спальне на нижнем этаже. Я упрекала мужа, что он тратит слишком много времени на свои литературные упражнения, из- за чего его компаньон Валера, которому до смерти надоело тащить на плечах двойной груз работы, выдвинул ультиматум и собирался расторгнуть партнерство и открыть собственную контору. Диего отвечал, что его это не волнует и он намерен продать свою долю в фирме и посвятить себя тому, что считал своим призванием. Днем мы хватились Исмаэля. Его не было ни в его комнате, ни в саду. Я подумала, что, услышав, как мы ссоримся, он испугался и убежал из дома. Он так уже делал. За несколько месяцев до того мы обнаружили его на лавке на площади Саррии, в слезах. Когда стемнело, мы отправились на поиски. Сын исчез бесследно. Мы ходили к соседям, в больницы… Мы искали его всю ночь, а вернувшись на рассвете домой, нашли его тело на дне бассейна. Он утонул накануне днем, и мы не услышали его призывов о помощи потому, что кричали друг на друга. Ему было семь лет. Диего до конца дней не смог простить ни меня, ни себя самого. Вскоре каждый из нас уже не мог выносить присутствия другого. Всякий раз, когда мы смотрели друг на друга или начинали разговор, перед глазами вставала ужасная картина: тело нашего мертвого сына на дне проклятого бассейна.
Однажды я проснулась утром и узнала, что Диего ушел от меня. Он расстался с адвокатской конторой и поселился в особняке в квартале Рибера, в доме, давно занимавшем его мысли. Он говорил, что пишет и получил очень серьезный заказ от издателя из Парижа, так что мне нечего беспокоиться о деньгах. Я знала, что он с Ирене, хотя Диего в том не сознавался. Он был сломленным человеком. Он пребывал в убеждении, что жить ему осталось недолго. Он считал, что заразился какой-то болезнью, подцепил некую разновидность паразита, пожиравшего его изнутри. И говорил только о смерти. Никого не слушал. Ни меня, ни Валеру… Только Ирене и Роуреса, морочивших ему голову всякими россказнями о духах и тянувших с него деньги, обещая установить связь с Исмаэлем.
Как-то раз я пришла в дом с башней и умоляла открыть мне дверь. Диего не впустил меня. Он сказал, что занят и работает над книгой, которая поможет ему спасти Исмаэля. Тогда я поняла, что он начинает терять рассудок. Муж верил, что если напишет эту проклятую книгу для парижского издателя, то наш сын восстанет из мертвых. Я думаю, что Ирене, Роурес и Хако вступили в сговор, чтобы выманить у него последние деньги, наши последние деньги…
Через несколько месяцев, а к тому моменту он уже ни с кем не встречался и все время проводил взаперти в этом ужасном доме, его нашли мертвым. Полиция заявила, что произошел несчастный случай, но я никогда этому не верила. Хако исчез, и не обнаружилось никаких следов денег. Роурес клялся, что ничего не знает. Он утверждал, что в течение нескольких месяцев не виделся с Диего. Будто бы муж сошел с ума и Роурес боялся его. По его словам, во время последних посещений спиритических сеансов Диего пугал собравшихся историями о проклятых душах, и Роурес запретил ему приходить. Диего рассказывал, что под городом лежит большое озеро крови. Он рассказывал, что сын разговаривает с ним во сне и что Исмаэль находится во власти тени в коже змеи, которая прикидывается другим мальчиком и играет с ним… Никто не удивился, когда его нашли мертвым. Ирене кричала, что Диего расстался с жизнью по моей вине и что холодная расчетливая жена, допустившая гибель сына потому, что не хотела отказаться от жизни в роскоши, довела его до смерти. Еще она говорила, что единственная искренне любила его и никогда не брала у него ни сентима. В этом, как мне кажется, она не солгала. Думаю, Хако использовал ее, чтобы соблазнить и обобрать Диего. Но затем, когда наступил решающий момент, он обманул ее и сбежал, не поделившись с сообщницей ни сентимом. Так считали в полиции, во всяком случае, некоторые полицейские. Мне всегда казалось, что они не хотят возбуждать дело, и потому версия самоубийства их весьма устраивала. Но я не верю, что Диего покончил с собой. Не верила тогда и не верю сейчас. Я полагаю, что его убили Ирене и Хако. И не только из-за денег. Было что-то еще. Припоминаю, что один из полицейских, кому поручили расследование, очень молодой человек по имени Сальвадор, Рикардо Сальвадор, тоже так думал. Он говорил, что были факты, не укладывавшиеся в официальную версию происшествия, и кто-то скрывает
