– Здрасьте! – И тут же навалился на джойстик всей своей массой.
– Ну, это теперь надолго, – махнула рукой Оксанка. – Мы можем идти.
Она задернула шторы. Подобрала с пола какие-то проволочки и куски пенопласта, видимо оставшиеся после жесткого вскрытия игровой приставки, потрепала малыша по голове, и мы отправились на кухню.
Уже в дверях Дорохова сказала:
– Славик, через полчаса будем ужинать.
– Ладно! – откликнулся тот.
Кухня в этом доме с тех пор, как я впервые здесь побывала, всегда была предметом моей жгучей завести. Уютная и просторная, она была отделана в спокойных персиковых тонах с примесью жизнеутверждающего апельсина. Оранжевые шторки, подушечки на диване, сидушки на барных стульях. И еще мне нравилось многообразие комнатной зелени, которую Оксанка периодически заливала, а потом сокрушалась, что рядом с ней гибнет все живое.
– Ну что, по кофейку? – спросила у меня гостеприимная хозяйка.
– Давай, не откажусь.
Дорохова приготовила чашки. Насыпала туда по ложке кофе и сахара. Включила чайник.
– Ну? Великий комбинатор, излагай свои мысли.
– Я? – переполошилась я.
– Ну, ты, конечно. Ты же у нас генератор идей. Во всяком случае, что касается «ливерпульской четверки-2». Ты хотя бы этому Кощею позвонила, как собиралась?
– А! – ударила я себя по лбу. – Нет, конечно! Совсем из головы вылетело.
– Если ты будешь так по ней дубасить, там скоро вообще, кроме козявок, ничего не останется. Давай звони! А то, может, зря стараемся. – Оксанка придвинула ко мне телефон.
Я сбегала за сумкой. Еле отыскала на самом дне жеваную бумажку с Кощеевым номером и стала его набирать.
Трубку долго никто не снимал. Потом голос моего протеже, не узнать который было невозможно, ответил:
– Алло…
– Кощей, здравствуй. Это Ирина.
– Какая еще Ирина? – Я так и увидела наяву, как он пританцовывает. Вот змееныш! Все выделывается! Наверняка ждал моего звонка как манны небесной!
– Ирина. Продюсер. Уже не помнишь?
– Почему не помню? Прекрасно помню. И что же тебя заставило мне позвонить?
– Решила поставить тебя в известность, что с завтрашнего дня начинаю работать. Буду лоббировать твои интересы в определенных кругах.
Он немного помолчал. Потом, издав какой-то звук, вроде «пф-ф-ф», сказал:
– Ну что ж, лоббируй. Нужен буду – звони.
– Всенепременно и обязательно, – заверила я. А сама подумала: «До чего же душка все- таки!»
Мы распрощались, и я, повесив трубку, сообщила Оксанке:
– Здесь все под контролем.
– Отлично. Переходим ко второй части марлезонского балета, – сказала Дорохова, подавая нам кофе и усаживаясь за барную стойку напротив меня. – Что будем писать в коммерческом предложении? Ты, кстати, как с английским? Дружишь?
– Боже тебя сохрани! Ни в зуб ногой!
– Я тоже. Значит, будем переводить в онлайн-переводчике. Предложения должны быть короткими, но хлесткими. Например: «Здравствуйте, господа!»
Здесь у Оксанки возник ступор. Она закурила. Записала на листок, чтобы не забыть первую фразу. И стала думать дальше.
Я осмелилась внести поправку:
– Может быть, напишем «господа англичане»?
– Да, и в скобках – «буржуи недорезанные»!
Мы поморщились. С текстом явно что-то было не так.
– Давай просто напишем «дорогие друзья»!
– Блин, ну мы же не в «Спокойной ночи, малыши» обращаемся! – возмутилась Оксанка.
– Короче, дай сюда! – Я выхватила у нее листок и ручку и написала следующее:
«Уважаемые коллеги! Меня зовут Ирина. Я представляю интересы молодого певца, который уже сейчас чрезвычайно популярен среди населения России…»
Дорохова, внимательно следящая через столешницу за тем, что я строчу, сразу же вознегодовала:
– Ира! На этом предложении онлайн-переводчик зависнет навсегда! Коротко надо, я же тебе говорю! «Я представляю интересы» – уже плохо!.. – Она ненадолго задумалась. – О! Идея! Надо, как в фильмах! Помнишь, «Двадцатый век Фокс» и все такое?.. По аналогии будем. «Продюсерский центр Ирины Чижовой» представляет! Группа «Кощей», бла-бла-бла, ну и так далее…
– Да не группа «Кощей»! Это он сам Кощей!
– Ну и ладно. А группа как называется?
– Да откуда я знаю! Я же не спрашивала… Да это и неважно. Сами назовем как-нибудь!
– Предлагаю назвать «Мельник с пустыми глазницами»!
– Дорохова, давай посерьезней!
В общем, бились мы, бились. Наконец текст был составлен. То что надо. Пять предложений по три слова в каждом.
После общей шапки про коллег и про центр шел текст: «Группа “Короли и капуста”. Музыкальное направление – рок. Страна-производитель – Россия. Шокирующее открытие года! Кассовые сборы такие-то (сумма еще находилась в стадии доработки)». И внизу маленькая приписка: «Приглашаем к сотрудничеству».
– Ну, как тебе? – гордясь проделанной работой, спросила я у Дороховой.
– Класс! Думаю, мы этой бомбой всю Британию всколыхнем. Завалят письмами. – Скривившись над собственной шуткой, Оксанка удовлетворенно потянулась. – Ладно, пойду Славку от телика оттаскивать. А ты пока достань салаты из холодильника. И мясо помешай, а то пригорит….
Потом мы ужинали.
Славик делился с нами своими разочарованиями от первой любви. Девочку, которая ему нравилась, охмурил какой-то паршивец из параллельного класса. Дорохова до того была возмущена, что обещала подпилить паршивцу некие сухожилия, после чего уши у того встанут торчком. По ее мнению, объект Славиковой любви должен будет паршивца за это просто возненавидеть.
А вскоре зазвонил телефон. Я к разговору не прислушивалась, но только, поговорив, моя подруга как с цепи сорвалась. Соскочила со стула и куда-то помчалась. Судя по грохоту, доносящемуся из комнаты, именно туда.
Заглянув, я увидела, что Оксанка мечется как сумасшедшая, собирая разбросанные вещи. Хватает, сует все без разбору в разные дверцы. Дошла до того, что свечу вместе с подсвечником стала запихивать в одно из отделений шкафа.
– Ты чего, мать, белены объелась? – удивленно спросила я.
