Нижним зрением Пончик успел увидеть солнечный блик, скользнувший по полированной стали, и тут же его пронзила острая боль, вспыхнувшая ниже брючного ремня. Он с изумлением опустил глаза и, как в замедленном кино, увидел длинное и узкое окровавленное лезвие, которое в этот миг выходило из его паха. Нож был зажат в кулаке, покрытом татуировками. Не успел Пончик поднять взгляд, как нож сделал еще четыре быстрых движения вперед и назад.
Боль стала невыносимой, и Пончик, почувствовав внезапную слабость, рванулся в сторону, но напавший на него человек сделал шаг, как партнер в танце, и остался рядом. Пончик попытался поднять руки, чтобы защититься, но татуированный поднял нож выше, кольнул Пончика слева под ребро, потом быстро повернул нож так, что лезвие, вошедшее в тело на два сантиметра, оказалось направленным косо вверх, и с силой вонзил его Пончику в сердце.
Этот профессиональный удар снизу оказался роковым, Пончик, так и не успев ничего понять, повалился на землю. Татуированный ловко подправил падающее тело, и уже мертвый Пончик тяжело упал на кучу черных пластиковых мешков с мусором.
Бросив в мусорный контейнер нож и платок, которым он его держал, убийца огляделся и, убедившись, что его никто не видит, вынул из нагрудного кармана цветастой рубашки какую-то бумажку и сунул ее мертвому Пончику за пазуху.
После этого он оглянулся еще раз и быстро пошел по узкой щели между домами в сторону соседней улицы. Выйдя на солнце, он поправил темные очки и, уже не торопясь, дошел до стоявшей у тротуара открытой машины, за рулем которой сидел похожий на него тип. Когда убийца открыл дверь и уселся рядом с водителем, тот, даже не повернув головы, завел двигатель и тронулся.
Отъехав на несколько кварталов, он спросил тусклым голосом:
- Сделал?
- Сделал, - ответил убийца, доставая сигареты.
- Записку оставил?
- Оставил. Все путем.
Водитель кивнул, и через несколько минут открытая машина, которых в Майами полно, затерялась в лабиринте улиц среди таких же кабриолетов, в которых сидели радостные американцы, не подозревавшие о том, что только что в их городе произошло очередное убийство.
Тучи над океаном сгущались, и с воды потянуло прохладным ветерком.
Наверное, собирался дождь.
На столе в кабинете хозяина ресторана «Чичако» Коли Геринга стояли два телефонных аппарата - белый и черный.
Номер белого был заявлен в рекламных проспектах и являлся официальным телефонным номером ресторана, по которому заинтересованные лица могли узнать о наличии свободных мест, заказать столик или поинтересоваться относительно меню.
Черный же использовался исключительно для связи с братками.
Когда раздался телефонный звонок, Геринг, сопя, вгрызался в жирную куриную ногу, запеченную в грузинском соусе. Покосившись на прервавший его трапезу черный телефон, Коля сипло вздохнул, вытер руки салфеткой, бросил ее на стол и грузно повернулся в кресле. Сняв трубку, он, не переставая жевать, недовольно спросил:
- Ну?
- Коля? Это я, Крокодил.
- Привет. Чего тебе?
- Тут такое дело… В общем…
- Слушай, ты мне жрать мешаешь! - возмутился Геринг. - Давай или говори, или вешай трубку.
- Пончика убили. Сережу, то есть.
- Сережу… То есть как это - убили?
- Обычно, ножом убили. Пять ножевых ран. Труп был обнаружен между домами недалеко от набережной, лежал на куче мусора.
- Откуда сведения?
- Мне позвонил Майк Хайдеггер, ну, этот черный полицейский, которого мы прикормили, и сообщил, что у них объявили об этом убийстве.
- Но кто мог? Ведь Сережа и пальцем никого, и к нашим делам никак…
- А самое главное, - перебил Геринга Крокодил, - у него под рубашкой нашли записку.
- Какую еще записку?
- Обычную, бумажную. И в ней написано - «Привет от Знахаря».
- Что-о? - взревел Геринг и вскочил с кресла, опрокинув стол. - От Знахаря?
- Да, от Знахаря.
- Блядь! От Знахаря… Так, быстро ко мне. И всех наших собери. Мигом, мухой, одна нога здесь…
- Понял, - ответил Крокодил и повесил трубку.
- От Знахаря… От Знахаря, - бормотал ничего не понимающий Геринг, - но как же так? Ведь Сережа совсем ничего…
Геринг посмотрел на трубку, которую он все еще держал в руке, потом швырнул ее на пол и стал с остервенением топтать, выкрикивая:
- Ну, блядь, Знахарь! Ну, гнида! Прав был Крендель насчет этого Знахаря… Сука! Блядь! Ну все. Кранты тебе, пидар одноглазый. Все. Я тебя достану, петух залетный. Ой, достану!
Он пыхтел и брызгал слюной до тех пор, пока трубка не превратилась в кучку раздавленной пластмассы и цветных проводков. В это время открылась дверь и в кабинет просунулся привлеченный шумом Малюта. Геринг посмотрел на него безумными глазами, потом шумно выдохнул и сказал:
- Закрыть ресторан. Если есть посетители - выгнать на хуй. На дверь - табличку «закрыто». Быстро!
Малюта кивнул и исчез.
Геринг рухнул в кресло и, тяжело отдуваясь, пробормотал:
- Ну, Знахарь! Ты у меня кровью умоешься, бля буду.
Было пять часов утра, и далекий океанский горизонт уже начал наливаться розовым цветом, говорящим о том, что там, вдали, в прохладном голубом небе скоро покажется край огромного огненного шара.
- Вот и Ричмонд проехали, - сказал Знахарь и зевнул. - Долго еще?
- Миль шестьсот, - ответил Костя. - Это примерно тысяча километров, а по времени - часов восемь.
- Я уже всю задницу отсидел, - пожаловался Знахарь и опустил стекло.
В салон микроавтобуса «Додж» ворвался свежий ветерок.
Знахарь взял рацию и, нажав кнопку, спросил:
- Ну как вы там, не уснули еще?
В рации раздался шорох, затем щелчок и бодрый голос Петрухи ответил:
- Ни в коем случае. Мы тут как огурчики. Разве что Малой уснул. Я в зеркало смотрю, а его телега едет как-то странно.
Рация зашипела, и голос Малого возмущенно произнес:
- Это кто тут тебе уснул? Просто Колян разлил «кока-колу» и теперь ползает под ногами, вытирает.
По хайвэю, повторявшему береговую линию Атлантического океана, мчалась небольшая колонна машин. Впереди, в «Додже», ехали Знахарь с Костей и двое крепких ребят. За ними следовал «Линкольн», в котором сидели четверо, а замыкал колонну натуральный «Лендровер», более
