подходящий для поездок по бездорожью Африки. В «Лендровере» ехали еще пятеро бывших гвардейцев Алекса. Все сопровождавшие Знахаря люди, не считая, конечно, Кости, раньше принадлежали к нью- йоркской группировке, которой руководил Алекс, а после его смерти они, не сомневаясь ни минуты, перешли под начало Знахаря. Он имел беседу с каждым из них и объяснил некоторые вещи, о которых они прежде и не догадывались. Например, что гнуть пальцы - неприлично, а в слове «звонит» ударение ставится на букву «и».
Вчера, посоветовавшись с Костей, Знахарь решил перебраться в другое место. Надеяться на то, что их фазенда в Гринвидже не засвечена, уже было нельзя, и поэтому, потыкав пальцами в карту Восточного побережья и поспорив немного, они решили направиться в Джексонвилль, который находился в самом основании продолговатого полуострова Флорида. Это была территория Геринга, но Знахарь рассчитывал до времени оставаться в тени, и то, что он намеревался устроиться прямо под боком у своего врага, было хитрым тактическим ходом, придуманным Костей.
- Тут по карте, - вмешался Петруха, - через пятнадцать миль будет большая заправка с кормежкой. Может, остановимся, похаваем да и косточки разомнем? Что скажешь, Знахарь?
Знахарь с усилием выгнул спину и подумал, что насчет косточек Петруха определенно прав.
- О'кей, уговорил, - вздохнул он.
В рации послышался радостный вопль Петрухи:
- Привал, пацаны! Ништяк!
Знахарь усмехнулся, выключил рацию и поправил черную шелковую повязку, которую носил вот уже второй день по причине того, что пустая левая глазница воспалилась, и он не мог безболезненно вставить на место искусственный глаз.
Костя, сидевший рядом с ним, положив ноги на приборную панель, широко зевнул и сказал:
- А остановиться нужно, это точно. Иначе можно проснуться на больничной койке или, того хуже, в морге. Мы ведь, считай, почти тыщу верст отмахали.
- Типун тебе на язык, - возмутился Знахарь, - болтаешь невесть что!
- С каких это пор ты стал суеверным? - Костя изобразил удивление.
- Я вовсе не суеверный, просто не надо притягивать неприятности. Один мой знакомый все говорил про педиков, про то, как они друг друга в очко тянут, а потом на рыбалке упал с обрыва - и прямо жопой на торчащую корягу. Хорошо так вошла, мокрая, знаешь ли, скользкая такая… Ну, его зашили, конечно, но с тех пор он об этих делах не то что говорить, а даже слышать не может.
- Ну-у-у, - развел руки Костя, - это же совсем другое дело.
- А ни хрена не другое. Короче - ты понял.
- Понял, - Костя огорченно кивнул, - вот всегда так - стоит человеку получить хоть какую-то власть над другими, он первым делом начинает затыкать рты. Известное дело, проходили…
- Тебе заткнешь, пожалуй… - буркнул Знахарь и, откинувшись на подголовник, закрыл глаза.
Через десять минут Злодей, сидевший за рулем, объявил:
- Подъезжаем к заправке. Ага, вижу «Макдоналдс»! Вот и покушаем заодно.
Злодей никогда не «жрал», не «хавал» и даже не «ел». Он всегда только «кушал», а весу в нем было сто тридцать килограммов, и никакого жира.
Знахарь открыл глаза и увидел, что они приближаются к просторной и совершенно пустой стоянке, в одном углу которой виднелась заправка с множеством колонок, а в другом красовался стеклянный барак, над которым на высокой мачте был закреплен жестяной гамбургер размером с их микроавтобус. Это и был тот самый «Макдоналдс», на который были устремлены хищные взгляды сидевших в трех машинах русских братков. «Додж» остановился, рядом с ним встали «Линкольн» и «Лендровер», и из машин стали, не торопясь, выбираться молодые крепкие люди, лица которых отнюдь не светились добротой и любовью к ближнему.
- Слышь, Геринг, ну на хрена мы тащимся в этот долбаный Гринвидж? Надо было отправить туда пацанов, и все дела. Вечно тебе нужно самому встрять в какой-нибудь геморрой!
Говоря это, Крокодил ковырял в крупных, отбеленных американскими дантистами зубах спичкой и бездумно пялился на летящий навстречу асфальт.
- Тебя забыл спросить, - мрачно ответил Геринг, тоже глядя на дорогу.
Перед его внутренним взором рисовались приятные картины, касавшиеся ближайшего будущего Знахаря, и Геринг не знал, которую из них выбрать. То он представлял себе, как Знахарь стоит перед ним на коленях и, с ужасом глядя в дуло пистолета, вымаливает жизнь, то прикидывал, сколько кубометров раствора понадобится, чтобы забетонировать вражину живьем, то пытался вспомнить телефонный номер Некрофила, который мог бы сначала использовать Знахаря во все дыры, потом изощренно лишить его жизни, а потом использовать еще раз.
Геринг с Крокодилом сидели на заднем сиденье черного «Мерседеса», а за рулем, небрежно придерживая его одним пальцем, комфортно развалился Малюта.
- Но ведь для грязной работы есть другие люди, - продолжал нудить Крокодил. - Зачем самому-то беспокоиться?
- Зачем? - Геринг повернулся к Крокодилу. - Вот когда у тебя брата грохнут, тогда узнаешь, зачем! Это мое личное дело, и я сам, лично, завалю его. Мамой клянусь! И не лезь ко мне с этими базарами, достал уже!
- Ладно, ладно, - отмахнулся Крокодил, - ты главный, ты и решаешь. Только, кроме личного, есть еще и, так сказать, общественное. И если не ты его грохнешь, а он тебя, кто тогда будет делами заниматься? Не по понятиям это.
- Что-о? - Геринг выпучил глаза и побагровел. - Что ты сказал? Не по понятиям, говоришь?
Он прищурился так, что глаза у него стали похожи на узкие щелочки, прорезанные в красном сале, и змеиным шепотом поинтересовался:
- Так ты по понятиям соскучился? Интересно… А может быть, отправить тебя обратно в совок, чтобы ты там с уркаганами всю оставшуюся жизнь на понятиях провел? Может быть, ты снова хочешь на зоне с грязными паханами вошкаться? Или на воле с ментами погаными миловаться? Чтобы авторитеты гнилые приняли тебя в свою дружную семейку? Хочешь? Устрою. Бля буду, устрою. Вот еще раз услышу от тебя про понятия - так и сделаю. Отправлю на хрен обратно, и все.
Геринг был толстым и апоплексичным и совершенно не походил на жестокого и безжалостного человека. Но на самом деле он был гораздо опаснее, чем худой и страшный с виду Крокодил, которому было бы в самый раз сниматься в гангстерских боевиках. Крокодил это знал, поэтому молча проглотил гневную тираду Геринга и только стал активнее мусолить спичку.
- Выброси спичку, - приказал Геринг, - видеть не могу, как ты жрешь деревяшки с утра до вечера, как какой-нибудь бобер!
- Ну ты же видишь, какие у меня зубы, - возразил Крокодил, однако спичку выбросил, - если я не буду что-нибудь грызть, у меня рот закрываться перестанет.
Геринг криво ухмыльнулся и ничего не сказал. Гроза миновала, и Крокодил облегченно вздохнул. Малюта, сидевший за рулем, вдруг сбросил газ и, внимательно глядя куда-то в сторону, пробормотал:
- Ну-ка, ну-ка… Интересненько… «Мерседес» катился по инерции, а Малюта все смотрел в зеркало, и на его лице отражалась напряженная работа мысли. Заинтригованные Геринг с Крокодилом тоже обернулись, но не увидели ничего особенного, кроме большой автостоянки с заправкой и «Макдоналдсом».
- Ну и что ты там увидел? - сварливо поинтересовался Геринг.
- Сейчас расскажу, - ответил Малюта и решительно свернул с дороги.
