– Товарищ майор, машина приехала!
Майор взглянул на Боровика и сказал:
– Это за вами. Пора ехать в морг на опознание.
И, держась за перила, стал подниматься на первый этаж.
Потом был суд, на котором насильника, случайно подвернувшегося в тот вечер, признали вменяемым и дали ему двадцать два года строгого режима.
И вот однажды, находясь в состоянии сильного подпития, Боровик рассказал Роману всю правду о той истории. Роман, знавший о трагической гибели Наташи, но не более того, только крякнул и сказал:
– Ну ты, блин, даешь... А вообще все правильно.
И налил еще водки.
С тех пор Боровик время от времени впадал в тоску, разрываясь между служебными иллюзиями, касавшимися законности, и суровой справедливостью жизни. Он считал, что насильник должен был сидеть только за свое, и то, что ему приписали изнасилование и убийство Наташи – неправильно.
А Роман каждый раз говорил ему:
– Слушай, Шарапов, ты эти свои розовые представления о чистых руках брось. У хирургов, знаешь ли, руки в крови и в дерьме пациентов. Главное, чтобы на твоих руках не оставалось ничего такого, чего бы ты не смог отмыть после операции. Понимаешь?
– Понимаю, – хмурился Боровик, – но только...
– Ничего не только, – обрывал его Роман. – Этот урод, если бы не оказался случайно рядом с... В общем – там... Так он бы еще дел наделал. Так что нет худа без добра. Пусть сидит.
– Но ты имей в виду, что правду знаешь только ты один, – говорил Боровик, – так что...
– Что – так что? – усмехался Роман. – Замочишь, что ли?
– Ну, не замочу, но ребра пересчитаю.
– Дурак, – говорил Роман, – наливай, дурак.
И Боровик наливал.
И они выпивали.
Роман вздохнул и сказал:
– Ну и что? Повесился – так туда ему и дорога. Таких, как он, нужно вешать, потом оживлять, потом снова вешать, и так до самой смерти.
– До какой смерти? – не понял Боровик.
– До последней, которая в старости будет.
– Ну, ты добрый! – Боровик покрутил головой и достал из сейфа еще одну бутылку. – Прямо как Махатма Ганди.
Открыв ее, он сделал несколько глотков и, помолчав немного, спросил:
– Ну а как там наш Мишка?
– А я все думал, спросишь ты или нет, – усмехнулся Роман.
– Ну вот видишь – спросил, – ответил Боровик.
– А что ему сделается? – Роман пожал плечами. – Сидит у себя, руководит злодеями.
– Злодеями... – Боровик взглянул на Романа. – Вот именно – злодеями.
Мишка Арбуз, а точнее – Михаил Арбузов, был третьим в их дружной компании.
Тридцать лет назад они встретились в первом классе и не расставались ни на один день до самого окончания школы. Десять лет, проведенные вместе, сблизили троих маленьких мужчин, и они считали себя друзьями, которые должны быть вместе всю жизнь и умереть в один день.
Желательно – при исполнении какого-нибудь особенно героического подвига.
Но в жизни все складывается совсем иначе, и через несколько лет после окончания школы Саня Боровик стал оперуполномоченным, Ромка Меньшиков встал на извилистую дорожку музыканта, а Мишка Арбузов стяжал успех на уголовном поприще.
С тех пор Боровик и Арбуз не встречались ни разу из вполне понятных принципиальных соображений, однако интереса друг к другу не потеряли, и связующим звеном между ними был Роман.
Его забавляло, как то один, то другой с наигранным равнодушием, как бы между делом, спрашивали друг о друге – что там поделывает этот охломон? И Роман с удовольствием рассказывал, что происходит по другую сторону баррикад.
А поскольку жанром Романа была уголовная романтика, дружба с суперспецом и уголовным авторитетом весьма помогала ему в написании песен, и они всегда были полны жизненной правды и настоящего понимания нелегкой судьбы человека, вылетевшего на повороте из сияющего благополучными огнями поезда жизни.
Роман считал, что к этой категории людей относятся не только преступники, но и те, кто их ловит. Боровик и Арбуз не возражали и охотно рассказывали ему о многочисленных тягостях и редких радостях в своей жизни, так что упрекнуть Романа в поверхностном знании темы было невозможно.
Его популярность росла, а вместе с ней росло и его благосостояние.
– Злодеями... – повторил Боровик. – А знаешь, Ромка, я вот иногда думаю...
– Тебе вредно думать, – прервал его Роман, – тебе нужно этих самых злодеев ловить, а не думать.
– Прибью, – Боровик погрозил Роману мощным шишковатым кулаком, – у меня удар – две тонны.
Он глотнул пива и сказал:
– Представляешь, Мишка ведь сейчас вор в законе... А я суперспец и при случае должен этого вора в законе повязать и представить суду, в составе которого будут сидеть люди, гораздо более плохие, чем сам Мишка. И они будут его судить, с лицемерным негодованием разрывая на себе дорогие одежды, и присудят ему... В общем – присудят, не поскупятся, будь уверен. Так вот что я думаю. Если судьба столкнет нас лоб в лоб – что же мне делать? Пулю себе в этот самый лоб пустить, что ли?
– Пулю в лоб... – задумчиво повторил Роман. – А что, это красиво. Прямо как в дореволюционном романе. Офицерская честь и все такое. Не возражаю. А я приду на похороны и пролью скупую мужскую слезу.
– Вот только это меня и удерживает, – кивнул Боровик. – Не хочу, чтоб ты, сволочь, на моих дурацких поминках слезы лил. Вместе с известным нам обоим уголовным авторитетом.
– Тогда задача представляется мне неразрешимой, – Роман развел руками. – Тут или вязать этого авторитета, или...
– Зря мы все-таки тогда... – Боровик тяжело вздохнул. – Дураки были, молодые да глупые, совсем без мозгов... А упрямства хватило у обоих.
– Да уж, – кивнул Роман, – с упрямством у вас и сейчас все в порядке.
– Что значит – у вас? – возмутился Боровик. – А ты, значит, покладистый, как зайчик? Да ты... Таких впертых баранов, как ты, днем с огнем не сыскать! А если случайно найдешь, то сразу давать знак качества и почетную грамоту «За непревзойденное твердолобое упрямство».
– Ну давай, я не возражаю, – засмеялся Роман. – Где она, твоя почетная грамота? Готов принять.
– А пошел ты!
– Между прочим, я сейчас и на самом деле пойду. – Роман встал и посмотрел на часы. – Дела, знаешь ли... А насчет моего упрямства, так ведь область моей деятельности такова, что оно не может принести людям никакого вреда. Съел?
– Съел.
Боровик махнул рукой и, убрав пустую бутылку в сейф, достал оттуда третью.
– Ладно, алкаш, – Роман с осуждением посмотрел на бутылку, – смотри не начни спьяну палить по законопослушным гражданам.
– Ха! – Боровик открыл бутылку. – Найди мне хоть одного полностью законопослушного, и я тут же уволюсь из органов.
– А куда ты денешься? – ядовито поинтересовался Роман. – Кому ты нужен? Что ты умеешь делать?
– Пойду в школу учителем физкультуры, – без запинки ответил Боровик. – Уж это у меня получится.
– Знаю я, что тебе на самом деле нужно, – усмехнулся Роман. – Старшеклассниц за сиськи хватать. Под видом оказания помощи при выполнении гимнастических упражнений.
