Роман пожал плечами и протянул в окно права и техпаспорт. Пригляделся – впереди, за гаишными «Жигулями», угадывался силуэт милицейского «уазика», окруженный темными фигурами. Что-то было не так.
Лейтенант долго изучал документы, подсвечивая себе фонариком. Роман уже начал прикидывать, не пора ли предложить в подарок свой альбом, как вдруг не поверил своим ушам:
– А ну вышел из машины!
Явный перебор.
– Нельзя ли повежливее, лейтенант? – Роман против воли начал потихоньку злиться. – Мы с вами на брудершафт, кажется, еще не пили!
– Никак гражданин артист гневаться изволят? – Лейтенант уже откровенно издевался, не оставляя сомнений в том, что он узнал Романа. – Берденко!
Из темноты появился Берденко в каске и с автоматом. Насупившись, встал рядом с лейтенантом.
– Будьте добры, уважаемый и всеми горячо любимый Роман Батькович, выйти из машины и положить драгоценные ваши ручки на капот!
Роман подчинился – выбора не было.
– Ты что, лейтенант, с американскими фильмами в детстве переборщил? – только и смог сказать он.
– Ох, как мы заговорили! – встрепенулся лейтенант. – Некоторые шибко умные и популярные товарищи, как видно, считают, что они выше всех и закон им не указ. А вот мы сейчас подумаем, как их вывести из этого нехорошего заблуждения.
Он картинно приставил палец ко лбу.
– О! А осмотрим-ка мы сейчас машину гражданина артиста в полном соответствии с предоставленными нам отечественным законодательством правами!
«Бред! – подумал Роман. – Деревенский драмкружок!»
Горячая волна возмущения ударила в голову, нехорошие предчувствия охватили его – и не зря. Как из- под земли выросли непонятные люди в штатском. Откуда-то приволокли полупьяных понятых – оборванных тетку с мужиком неопределенного возраста.
Один из штатских демонстративно помахал руками наподобие фокусника в цирке – только что не сказал, как в анекдоте: «А ручки-то, вот они!».
Он без колебаний сунулся под водительское сиденье и сразу же достал оттуда маленькую сумку из черного дерматина.
«Братки-поклонники!» – молнией сверкнуло в мозгу Романа.
Из сумки извлекли тряпичный сверток.
Из свертка – плоскую металлическую коробочку.
– Тю! – картинно обрадовался штатский. – Дак то ж тот самый винчестер, який у нас по ориентировкам проходит! Воруем, значит, господин артист?
Роман молча отвернулся. Он понял, что оправдываться, пытаться что-то объяснять – бесполезно.
Он молчал, и когда его отвезли в отделение, предварительно отобрав мобильник, и когда не дали позвонить, и когда составляли протокол. Только отказался подписываться где бы то ни было, что нимало не смутило допрашивающих. Потом долго сидел в обезъяннике за компанию со спящим в луже собственной мочи алкашом. Дежурные менты притащили со склада вещественных доказательств чей-то фотоаппарат и вовсю щелкали популярного исполнителя, а потом и себя самих на его фоне. Тупо шутили.
Роман молчал.
В одиннадцать часов утра пришел следователь и выпустил его под подписку о невыезде.
Появление на складе вещественных доказательств новенького винчестера не осталось незамеченным для старшего сержанта Кузяева, явившегося рано утром на дежурство. И немудрено – склад помещался в кладовке уборщицы тети Поли, вещдоки мирно соседствовали с ведрами, половыми тряпками и швабрами, так что каждый желающий спокойно мог на них полюбоваться, поковырявшись предварительно гвоздиком в незамысловатом замке. Старший сержант Кузяев был как раз из числа любопытных – в детстве посещал кружок в районном дворце пионеров, увлекался техникой. Периодическая ревизия склада была для него как хобби – и он производил ее не реже чем раз в неделю.
– Жирная вещь! – в восторге прошептал Кузяев, наметанным глазом выделив винчестер среди покрытых запекшейся кровью кухонных топориков, ржавых ножей и прочей дряни.
Придирчиво осмотрев винчестер, Кузяев восхитился:
– Ого! Триста гигабайт!
Вот куда наверняка влезет новая, третья версия стрелялки «Дум», о которой так давно мечтала его дочка!
Хорошо, когда проживаешь рядом с местом службы. Кузяев оперативно смотался домой, быстро вытащил хилый винчестер из своего старенького компьютера. В обеденный перерыв опять пробрался на склад и произвел замену.
Предвкушая радость дочки, еле дождался окончания дежурства. Заскочил на Сенную, погрозил пальцем знакомому ларечнику, и тот безропотно выдал три компакт-диска с игрой – объемистая, собака!
Придя домой, Кузяев умело установил новый винчестер, пощелкал клавишами. На экране дисплея появились какие-то крючочки с синусоидами. Не колеблясь, затер всю эту херню. Установил «Дум». Сияя от удовольствия, позвал дочку.
– Играй, Танюша!
Он был хорошим отцом.
А новый альбом Романа Меньшикова прекратил свое существование.
Часть вторая
СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ
Глава 1
ПЕСНЯ ЛЕТИТ НАД «КРЕСТАМИ»
Подъехав к дому, Роман зевнул, потом понюхал рукав, от которого воняло казенной гнусью, передернул плечами и собрался было уже вылезти из машины, но тут в кармане запиликала трубка. Посмотрев на дисплей, он поморщился – это звонил Шапиро Роман неторопливо вышел из машины, аккуратно захлопнул дверь, достал из кармана сигареты, закурил и только после этого, поднеся трубку к уху, сказал:
– Ну, что тебе нужно?
– А что ты не отвечаешь?
– Я машиной управлял. Ты ведь не хочешь, чтобы я попал в аварию?
– Нет, не хочу Зато я хочу, чтобы ты все-таки перестал морщить жопу и согласился на турне. Еще раз пытаюсь довести до твоего сознания важную мысль. Такой шанс выпадает один раз в жизни. Во-первых – куча наличных денег, а во-вторых – полное и окончательное завоевание публики Твоей, именно твоей публики.
– А я тебе еще раз отвечаю – нет! Мне вовсе не хочется провести год за колючей проволокой. И хватит об этом.
– Но послушай...
Роман сжал зубы и прервал разговор.
Подумав, он выключил трубку совсем.
После ночной истории с ментами ему очень не хотелось, чтобы Шапиро продолжал надоедать ему с этим, хотя и выгодным, но уж очень безрадостным деловым предложением.
Войдя в прохладный подъезд и поднявшись по лестнице, Роман увидел, что в его дверь, а точнее – за ручку его двери засунута свернутая газета. Выдернув ее, Роман уже собрался было с матюгами бросить ее в пролет, как делал всегда, но его внимание привлекли два слова на свернутой странице – «воровской песни».
– Интересно, – сказал Роман и не стал выкидывать газету.
Войдя в квартиру, он бросил газету на диван, задал корма Шнырю, поставил чайник и, сев на диван
