Роман сделал несколько глотков и сказал:
– А если о грустном... Тогда получается очень странная картина. Странная, неприятная и таинственная. И я не могу больше быть пассивным и делать вид, что все эти события случайны, что они пройдут сами собой, как плохая погода. Или что кто-то сделает все за меня.
– Ну-ну, – хмыкнул Арбуз.
– Ничего не «ну-ну»! Вот давайте восстановим хронологию событий.
– Давайте, – кивнул Боровик.
– Я начну с самого начала, и это будет действительно интересно. Ты, Боровичок, наверное думаешь, что все началось с того, что ограбили студию. Так вот нет! Все началось с того, что я закончил работу над альбомом. Потом была встреча в кабаке со спонсорами проекта «Чистое небо над зоной». Это, значит, концерт в «Крестах» и потом выпуск двух дисков в одной коробке – DVD с этим концертом и новый альбом «Крестный сын». И вот тогда-то мой дорогой ребе Шапиро начал окучивать меня на тему того, чтобы я поехал в турне по зонам и тюрьмам России. На целый год, представляте!
– А что, хорошая мысль, – одобрительно кивнул Арбуз, – вполне достойная в коммерческом смысле.
– Это, может быть, для тебя как для профессионального преступника тюрьма – дом родной, а я как- нибудь обойдусь без таких сомнительных удовольствий. Год за колючкой – да я ни за какие деньги не соглашусь на такое! Ладно... Потом крадут винчестер, а Шапиро продолжает надоедать мне с этими гастролями. Потом винчестер мне подбрасывают, и тут же – статейка в газетке. Блин! А потом приходит Арбуз и говорит: ты, мол, провинился, поэтому давай спасай какого-то там урку из тюрьмы.
Арбуз остро взглянул на Романа, и тот сказал:
– А ты, Мишка, на меня глазами не сверкай! Я еще не все сказал. Вот когда скажу все, тогда увидишь, о чем идет речь.
Он глотнул вина и продолжил:
– Ну, спас я его. А Шапиро все пристает – поехали по тюрьмам, денег срубим. Я продолжаю отказываться. Тогда они убивают Боровика...
Боровик засмеялся и сказал:
– Ну, если я уже на небе и вы – те самые ангелы, значит, я здорово просчитался.
– А кто тебе сказал, что ты попал в рай? – усмехнулся Арбуз.
– Ну, не в рай, какая разница... Между прочим, некие высокопоставленные люди поручили мне найти того, кто устроил побег, и я нашел его. Тебя, значит. А потом я соврал им, и, похоже, они мне не поверили.
– Вот поэтому они и убили Боровика, – настойчиво продолжал Роман, – и положили рядом меня в бессознательном состоянии. С пушкой в руке. А сдал меня этим людям опять же – кто? Да тот самый Шапиро.
– Шапиро? – удивился Боровик.
– Да, Шапиро, – кивнул Роман. – Я, пока в ментах сидел, очухался и все вспомнил. Он привел ко мне каких-то людей, и они увезли меня в багажнике. Я хоть и без сознания был, но все же не совсем. А дальше вы все знаете. И получается из этого... Ну скажи, Саня, что получается?
– А я раненый, – отперся Боровик, – у меня голова плохо работает.
– Ты, между прочим, не в голову раненый. Ну да ладно... И получается из этого то, что за всем этим балаганом стоят какие-то очень настойчивые люди, и что им нужно, мы пока не знаем.
– Может быть, конкуренция? – неуверенно предположил Боровик.
– Да какая там конкуренция, – пренебрежительно отмахнулся Роман. – Я, знаешь ли, вне всякой конкуренции.
Он повернулся к Арбузу и сказал:
– Между прочим, тебя не затруднит объяснить поподробнее, что это за человек, который уехал из «Крестов» в моей колонке?
Арбуз помялся, закурил и ответил:
– Я не буду распинаться, скажу коротко. Этот человек – единственный, кто знает всю цепочку сделки по продаже на Запад украденных в Государственном институте генетики сверхсекретных технологий из области клонирования и исследований генома. Главное – украденные разработки были сделаны по заказу Главного штаба. Так что это все – военная тайна.
Боровик усмехнулся и сказал:
– Так ты, Михрюндий, значит, государственными секретами торгуешь...
Арбуз поморщился:
– Да какое там! Больно надо.
– А кто его упрятал в «Кресты»? – требовательно спросил Боровик.
– Похоже, что те же люди из мэрии.
Роман поднял брови и протянул:
– Во-от оно как... И там люди из мэрии, и тут люди из мэрии. Интересное дело получается! Это значит, ребята, мы все сыграли как марионетки. Ну что же... Тогда настала пора обрывать нити. А для этого нужно просто убить всех, кто имел к этому отношение, иначе конца этой бодяге не будет. Иначе они сами нас всех угробят.
Боровик взглянул на Романа и заметил:
– Слушай, артист, убийствами заниматься – это тебе не песенки про мокруху петь. Ты хоть понимаешь, куда лезешь?
– А вот и посмотрим, – ответил Роман.
Он почувствовал, что им начинает овладевать то самое ослиное упрямство, которое иногда приводило к победам, но чаще – к проблемам. Однако Роман ничего не мог с этим поделать, поэтому, набычившись, упрямо повторил:
– Вот и посмотрим, чего я стою.
Арбуз вздохнул, налил себе вина и сказал:
– Между прочим, вот мне сейчас звонили... Те самые пидоры из мэрии. У них моя дочка. И они говорят, что я должен встретиться с их человеком и сделать то, что он скажет. И я даже не знаю, что они потребуют на этот раз.
– Час от часу не легче, – Боровик помотал головой. – Чую я, ребята, что заварушка получается очень даже неприятная.
– А почему это, интересно, ты не удивляешься, что у меня есть дочка? – поинтересовался Арбуз.
За Боровика ответил Роман:
– Это я ему сказал.
– Гад ты все-таки, друг детства, – грустно сказал Арбуз. – Я-то думал, что ты умеешь язык за зубами держать...
– Может быть, и гад, – согласился Роман, – но уж всяко не такой, как те, кто забрал твою девочку. Поэтому еще раз говорю: надо с этими гнидами разобраться. Навсегда и окончательно, иначе не будет нам жизни.
– Всех не перевешаешь, – с сожалением вздохнул Боровик.
– Да, – кивнул Роман, – веревок не хватит. Но уж до Шапиро я добраться смогу. Сейчас нужно поехать к нему и вытрясти из его жирного тела его маленькую душу.
– Я-то сейчас не боец, – огорчился Боровик.
– И без тебя справимся, – ответил Роман, вставая. – Я и сам его раком поставлю.
– Ишь какой резкий, – усмехнулся Арбуз. – Прямо авторитет!
– Какой есть. – Роман налил себе вина и залпом выпил. – Поехали! Или ты тут останешься?
– Поехали, поехали, – кивнул Арбуз, – только в туалет схожу. А то мало ли – увижу Шапиро, испугаюсь и намочу штанишки.
Лева Шапиро сидел дома и пил жидкий чай.
По телевизору показывали «Свой среди чужих», и Шапиро, вздыхая, повторял вслед за персонажем:
