Рэп для мента

– Хочешь без почек остаться?

Роман сел и вытащил из пачки еще одну сигарету.

– Понимаешь, артист, если мы беремся за дело, то человек будет сидеть. А тебе сидеть за твои фокусы никак не меньше червонца. А чтобы не получилось больше, то нужно честно рассказать все. Тогда, глядишь, и зачтется помощь следствию. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Роман, – но ничего не получится. Или вы, ребята, знаете, что делаете, тогда горе вам. Или вас используют втемную, а вы просто псы послушные, и тогда тоже горе.

– Горе нам, говоришь? – Несторов подался вперед. – Это ты что – угрожаешь, что ли?

Роман почувствовал, как мятный адреналиновый холодок поднялся к ушам, и тоже наклонился навстречу следователю.

– Угрожаю? – негромко сказал он. – Нет, не угрожаю. Просто поясняю, что происходит. Вот ты мне лучше скажи, Несторов, только честно – вы меня убить готовы?

– То есть как – убить? – нахмурился Несторов.

– Ты что, не знаешь, что такое – убить? Жизни лишить, вот что это такое. Теперь я тебе кое-что объясню, ты, главное, слушай внимательно, потому что это очень важно.

– Ну-ну, – скептически усмехнулся Несторов и достал из кармана пачку «Мальборо».

Роман подумал и медленно заговорил:

– Вы пошли на меня. Или вас послали на меня. Я точно знаю, что происходит, а вы... Может быть, знаете, может быть – нет. Где проходит граница ваших действий? До какой черты вы способны дойти? Или вам позволено дойти? Вот об этом я и спрашиваю – вы готовы меня убить, делая то, за что взялись?

– Вот еще, – пренебрежительно скривился Несторов, – руки пачкать!

– Хорошо, – Роман внимательно посмотрел на него, – а я... Смотри, что получается. Я точно знаю, в чем дело. И ты для меня – солдат вражеской армии. Враг. Может быть, тебя обманули, но это неважно. Ты готов покалечить меня сам или чужими руками, вон как красиво рассуждал насчет испорченного в тюрьме здоровья! Ты мне – враг. И я, между прочим, не какой-нибудь урка, для которого любой мент враг по определению. Я обычный мирный человек. Так вот, когда ко мне приходят со злом, я отвечу сторицей. Про меч слышал, наверное? Ну да ладно...

Роман затушил сигарету в консервной крышке, служившей пепельницей.

– В общем – так, – он сжал зубы и помолчал, – если ты нанесешь мне ощутимый вред, например – отправишь меня в пресс-хату, где меня опустят, или засадишь по сфабрикованному обвинению, а я останусь после этого жив, то, когда вся эта бодяга закончится, я приду к тебе и убью. Потому что ты или подлец или опасный дурак, которым управляют подлецы. А таких нужно убивать.

– Смотрите, как красиво говорит наш артист, – Несторов оглянулся на Уздечкина и Берзина, – вам не страшно?

– Да... Аж мурашки по коже побежали, – дурашливо поежился Уздечкин.

Берзин кивнул и сказал:

– Герой Цусимы!

– Ты не понял, Несторов, – произнес Роман.

– Чего я не понял, певец сраный?

– Я в своей жизни руководствуюсь не теми законами, которые появились на протяжении последних пятисот лет и которые служат, как выяснилось, вовсе не слабым и беззащитным, – ответил Роман. – Есть другие законы, естественные, которые устаканились за пятьсот тысяч лет. Или даже за миллион. Древние и самые правильные законы. На тебя посягают – убей. Вот такой простой закон. И ты сейчас посягаешь на меня. Несправедливо посягаешь. Поэтому знай – или ты меня убьешь, чтобы меня не стало, или сам ляжешь в землю. Это все преступники знают. Ограбил, и после этого самое надежное – грохнуть жертву, чтобы избежать преследования с ее стороны.

– Смело, – кивнул Нестров, – смело. А тебе, артист, приходилось убивать?

– Мне? – Роман посмотрел Несторову в глаза. – Что, хочешь еще эпизодов пристегнуть?

– Эпизодов? Ты употребил множественное число.

– Да, множественное, – Роман снова закурил, – но это не твое дело.

– Действительно, это не мое дело, – кивнул Несторов, – мое дело маленькое. Побег государственного преступника Чернова и непосредственное участие в осуществлении этого побега артиста Меньшикова. Ты нас сейчас развлек, спасибо тебе... Да только мы, знаешь, сколько таких речей слышали? Уши устали! Ты думаешь, что твои слова страшные, а на самом деле они – мусор. В общем – так. Думай до завтра, а завтра мы встретимся снова, и ты должен будешь говорить по делу, а не трепать языком. Иначе...

Несторов повернулся к двери и крикнул:

– Тарасыч, забирай пассажира!

ЭПИЛОГ

Вернувшись в камеру, Роман уселся на койку и, опустив голову на руки, закрыл глаза. Лысый, вальяжно развалившийся на своей шконке, внимательно посмотрел на него, затем поджал губы и сочувственно покивал.

– Ну как, Рома, понравилось? Это твой первый допрос?

Роман, не открывая глаз, помотал головой:

– Нет, не первый. Но в тюрьме – первый.

– Это не тюрьма, – вздохнул Лысый, – это следственный изолятор. Хотя, конечно, – все равно тюрьма. Решетки, вертухаи... Не били тебя?

– Нет, не били, – Роман открыл глаза и посмотрел на Лысого, – пока не били. Но намекнули, что если я не признаюсь, то... В общем, намекнули на тяжелую судьбу.

– Понятно, – усмехнулся Лысый, – это они умеют. Бить тоже умеют. Но тут, понимаешь, такое дело... Был бы ты никто и звать никак – они бы тебя уже сегодня отоварили. Но ты ведь знаменитость, да еще какая – певец! Поэтому боятся. А еще, ну ты сам знаешь, – за тебя ведь вся братва, и они опасаются, что если с тобой что-то случится, то все «Кресты» на уши встанут. А может быть, и не только «Кресты». О том, что ты на нарах паришься, наверняка уже вся Россия знает. Я имею в виду зэков. Так что ты не очень бойся.

– Ну, я не очень боюсь, – ответил Роман, – но все-таки немного не по себе.

– Понимаю, – кивнул Лысый.

В камере было тихо, и зэки, расположившиеся на своих койках, внимательно прислушивались к разговору Романа и Лысого.

– Чай будешь? – заботливо спросил Лысый.

– Вообще-то можно, – согласился Роман, – от этих разговоров со следаками в горле пересохло.

Лысый кивнул расторопному Гному и поинтересовался:

– А кто там был-то?

Роман старательно наморщил лоб, вспоминая фамилии следователей, и через несколько секунд ответил:

– Берзин, Несторов и этот, как его... Уздечкин.

– Первых двух не знаю, а вот с Уздечкиным знаком. Падла еще та, – сказал сквозь зубы Лысый.

– Возможно... – Роман взял лежавшую на одеяле пачку сигарет и неторопливо достал одну.

Лысый, следивший за его движениями, усмехнулся и сказал:

– Из тебя хороший зэк получится.

– Это как? – удивился Роман.

– А так. Вот ты первый день в камере, а уже не спешишь. Некоторые суетятся – хвать, швырк, а ты двигаешься медленно. Это хорошо.

– Лучше бы из меня никакой зэк получился, – Роман тоже усмехнулся, – мне на воле как-то больше нравится.

– Ты знаешь... – Лысый тоже закурил, – я бы, конечно, мог тебя подбодрить, типа – не