хлопнулась сама собой, и, прыгая и приплясывая возле машин, сто явших у шикарного подъезда, мерила и отсчитывала этажи.
Отсчитав, взвилась и через мгновение через раскрытое окно вхо дила в темную комнату.
Пол серебрился дорожкой от луны. По ней пробежала Маргари та, нашарила выключатель, и тотчас осветилась комната. Через ми нуту вся квартира полыхала светом. Щетка стояла, прислоненная к роялю. Маргарита обежала все углы. В квартире не было никого.
Тогда она сделала проверку, открыв дверь и глянув на карточку. Убедившись, что попала в самую точку, заперла дверь и ринулась в кухню.
Да, говорят, что и до сих пор критик Латунский бледнеет, вспоми ная этот страшный вечер. До сих пор он с благоговением произно сит имя Берлиоза. И недаром. Темной гнусной уголовщиной мог оз наменоваться этот вечер – в руках у Маргариты по возвращении из кухни оказался тяжелый, сплошь железный молоток.
Теперь ведьма сдерживала и уговаривала себя. Руки ее тряслись, в помутневших глазах плавало бешенство… рот кривился улыбкой.
– Организованно, организованно, – шептала Маргарита, – и спокойно… – И, вскрикнув тихо: – Ля бемоль! – она ударила молот ком по клавише.
Попала она, правда, в чистое белое ля, и по всей квартире про несся жалобный стон. Потом клавиши завопили. Исступленно кри чал ни в чем не повинный беккеровский кабинетный инструмент. Клавиши вдавливались, костяные накладки полетели во все сторо ны. Инструмент гудел, выл, хрипел.
Со звуком выстрела лопнула под ударом молотка верхняя полиро ванная крышка.
Тяжело дыша, красная и растрепанная Маргарита мяла и рвала молотком струны.
Наконец отвалилась, бухнулась в кресло, чтобы перевести дыха ние, и прислушалась. В кухне гудела вода, в ванной тоже. «Кажется, уже пошла на пол, – подумала Маргарита и добавила вслух: – Однако засиживаться нечего! Надо работать…» И работа кипела в руках рас паренной Маргариты. Шлепая босыми ногами по лужам, ведрами она носила из кухни воду в уютный кабинет критика и выливала ее в ящики письменного стола и в пышно взбитые постели в спальне.
Выбившись из сил, взялась за более легкое: топила костюмы в ван не, топила там же книги, поливала чернилами паркет, а сверху посы пала землей из разбитого вазона с фикусом. Со сладострастием погля дывала на люстру, зеркальный шкаф и шептала: «Ну, это на закуску…»
В то время, когда Маргарита Николаевна, сидя в спальне, ножница ми резала наволочки и простыни, вынутые из шкафа, прислуга драма турга Кванта пила чай, сидя в кухне на табуретке, недоумевая по поводу топота и бухотни, глухо слышавшихся сверху из квартиры Латунских.
Подняв голову к потолку, она вдруг увидела, что он на глазах ее ме няет свой белый цвет на какой-то мертвенно-синеватый. Пятно расширялось на глазах, и вдруг на нем взбухли капли. Минуты две сиде ла домработница, дивясь такому явлению, пока наконец из потолка не пошел настоящий дождь и не застучал по полу. Тут она вскочила, подставила таз под струи, но дождь пошел шире, полилось на газо вую плиту, на стол с посудой.
Тут, вскрикнув, домработница Кванта выбежала из квартиры, и тотчас в квартире Латунских начались звонки.
– Ну, пора, стало быть! – сказала Маргарита и поднялась. Через минуту она садилась на щетку, слушая, как женский голос кричит в скважину двери:
– Откройте! Откройте! Дуся, открой! У нас вода течет!
Маргарита поднялась на аршин от полу, подъехала к окну, ударила молотком, взвилась, ударила по люстре. Разорвало две лампочки, по летели подвески.
Крики в скважине смолкли. На лестнице затопотали.
Маргарита выплыла в окно и увидела внизу людей, глядящих вверх. Из машины вылезал шофер. Снаружи было удобнее бить стек ла, и Маргарита, покачиваясь, поехала вдоль пятого этажа… Взмах, всхлипывание стекла и затем каскадом по стене осколки. Крик в ок не. В переулке внизу забегали, две машины загудели и отъехали. Из подъезда выбежал швейцар, всунул в рот свисток, надул щеки и бешено засвистел.
– Гроза гнула и ломала гранатовые деревья, – в упоении прокри чала Маргарита, – гнула! Трепала розовые кусты!
С особенным азартом рассадив крайнее стекло, Маргарита пере ехала в следующий этаж и начала крушить стекла в нем.
Измученный долгим безделием за зеркальными дверями подъез да, швейцар вкладывал в свист всю душу, причем точно следовал за Маргаритой. В паузах, когда она перелетала от подоконника к подо коннику, он набирал духу, в то же время оглядывая верхние этажи. Удар Маргариты, и он заливался кипящим свистом, буравя ночной воздух в переулке до самого неба.
Его усилия, соединенные с усилиями ведьмы, дали замечательные результаты. В доме уже шла паника, цельные еще окна распахива лись, в них появлялись головы людей; раскрытые, наоборот, закры вались. В противоположных домах во всех окнах возникли темные силуэты людей, старавшихся понять, почему без всякой причины ло паются окна в новом доме Драмлита.
Народ сбегался к дому, но не подбегал к подъездам, а глазел с про тивоположного тротуара. По всем лестницам топотали бегущие то вверх, то вниз без всякого смысла люди.
Домработница Кванта поступала теперь так: она то вбегала в квартиру и любовалась на то, как взбухает и синеет штукатурка в кухне и как дождь хлещет, наполняя вымытые чашки на столе, как из кухни выкатывается волна в коридор, то выбегала на лестницу и там кричала пробегавшим, что их залило.
Через некоторое время к ней присоединилась домработница Хустовых из квартиры № 30, помещавшейся под квантовской кварти рой. Хлынуло с потолка у Хустовых и в кухне, и в уборной.
Наконец у Квантов обрушился большой пласт штукатурки, после чего с потолка хлынуло широкой струей между клетками обвисшей дранки.
Проезжая мимо предпоследнего окна четвертого этажа, Марга рита заглянула в него и увидела человека, в панике напялившего на себя противогаз. Ударив молотком в стекло, Маргарита вспугнула его, и он исчез из комнаты.
В последнее окно Маргарита заглянула и спросила:
– Уж не Лавровского ли это квартира?
– Семейкиной! Семейкиной! – отчаянно ответил женский голос и в испуге прокричал: -Аэропланы! Да? Аэропланы?
– Семейкиной так Семейкиной, – ответила Маргарита и во всех четырех рамах не оставила ни куска стекла. И вдруг дикий разгром прекратился. Скользнув к третьему этажу, Маргарита заглянула в ок но, завешенное легонькой темной шторкой. В комнате горела сла бенькая лампочка под колпачком. В маленькой кровати с зашнурован ными боками сидел мальчик лет четырех и испуганно прислушивался.
– Стекла бьют, – проговорил он робко и позвал: – Мама! Мама, я боюсь!
Ему никто не ответил, очевидно, из квартиры все выбежали. Мар гарита откинула шторку и влетела в окно.
– Я боюсь, – повторил мальчик и оглянулся.
– Не бойся, не бойся, маленький, – сказала Маргарита, стараясь смягчить осипший на ветру голос, – это мальчишки стекла били.
– Из рогатки? – спросил мальчик.
– Из рогатки, из рогатки, – подтвердила Маргарита, – ты спи, маленький.
– Это Ситник, – сказал мальчик, – у него есть рогатка.
– Конечно, он. Он, наверное!
Мальчик поглядел лукаво куда-то в сторону и спросил:
– А ты где, тетя?
– А меня нету, – ответила Маргарита, – я тебе снюсь.
– Я так и думал, – сказал мальчик.
– Ты ложись, ложись, – приказала Маргарита, – подложи руку под щеку, а я тебе буду сниться.
– Ну, снись, снись, – согласился мальчик и моментально лег и ру ку подложил под щеку.
– Я тебе сказку расскажу, – заговорила Маргарита и положила разгоряченную руку на стриженую голову. – Была одна тетя. И у нее не было детей, и счастья вообще тоже не было, и она тогда стала злая…
Маргарита смолкла, сняла руку – мальчик спал.
Маргарита подошла к окну и выскользнула вон.
Она попала в самую гущу и кутерьму. На асфальтированной пло щадке перед домом, усеянной битым стеклом, бегали и суетились жильцы. Между ними мелькали милиционеры. Тревожно ударил ко локол, и с Арбата въехала в переулок красная пожарная машина с ле стницей. Сидящие спинами друг к другу на линейке пожарные были исполнены решимости и хладнокровия.
Но дальнейшая судьба дома уже не интересовала Маргариту.
Прицелившись, чтобы не задеть за провода, она покрепче вцепи лась в щетку и во мгновение оказалась выше злополучного дома.
Переулок под нею покосился и провалился вниз, вместо одного переулка под ногами у Маргариты возникло скопище крыш, перере занное под углами сверкающими дорожками. Все это скопище поеха ло в сторону, цепочки огней смазались и слились.
Маргарита сделала еще один рывок, и тогда скопище крыш прова лилось сквозь землю, а вместо него появилось озеро дрожащих элект рических огней, и это озеро стало вертикально стеной, а затем появи лось над головой у Маргариты, а луна блеснула под ногами. Поняв, что она перекувыркнулась, Маргарита приняла нормальное положе ние и, обернувшись, увидела, что и озера уже нет, а что сзади нее толь ко розовое зарево на горизонте. И оно исчезло через секунду, и Мар гарита увидела, что она наедине с летящей над ее головой луною.
От парикмахерской завивки не осталось ничего, волосы Марга риты взбило копной, и лунный свет со свистом побежал по ее телу.
По тому, как внизу два ряда редких огней слились в две непрерыв ные огненные черты, по тому, как они вовсе пропали, Маргарита до гадалась о том, что она летит со сверхчудовищной скоростью, и по разилась тому, что она не задыхается.
По прошествии нескольких секунд новое озерцо электрического света повалилось под ноги ведьме и сгинуло. Через несколько секунд на земле внизу слева блеснуло еще одно. «Города!» – крикнула Марга рита и не
