успела ничего разглядеть, как озерцо исчезло.
Очаги света вспыхивали то по сторонам, то с боков и уходили в землю. Маргариту вдруг забеспокоило то обстоятельство, что она, собственно, не знает маршрута, летит черт знает куда, но по поведе нию щетки, уверенно пожирающей пространство, догадалась, что та несет ее правильно по маршруту.
И так она летела в течение минуты примерно. Раза два-три видела тусклые отсвечивающие какие-то клинки, лежащие в земной черно те, решила, что это реки. Поворачивая голову кверху, любовалась тем, что луна летит над нею, как сумасшедшая, обратно в Москву и в то же время стоит на месте, и отчетливо виден на ней загадочный рисунок какой-то: не то дракон, не то конек-горбунок, темной и ост рой мордой обращенный к покинутой Москве.
Предалась размышлениям о летании и очень осудила аэропланы и под свист разрываемого воздуха беззвучно посмеялась над челове ком, который летает в воздухе воровато, норовя пронырнуть повыше и поскорее в воздухе, ежесекундно опасаясь полететь вверх тормашка ми вместе со своей сомнительной машинкой или вместе с нею же сго реть в высотах, куда его никто решительно не приглашал подниматься.
Такие размышления навели ее на мысль о том, что, по сути дела, она зря исступленно гонит щетку. Что-то подсказывало ей, что там, куда она летит, ее прекраснейшим образом и подождут и незачем ей терпеть скуку быстрого полета.
Она затормозила щетку, и тотчас все под нею изменилось. Все безличное черное месиво внизу, до сих пор стоявшее как бы неподвижно, теперь поплыло медленно под Маргаритой, в то же время поднимаясь к ней и начиная выдавать свои контуры, детали, тайны. Через несколько мгновений Маргарита была невысоко над землей и убедилась в том, что, что бы ни говорили пессимисты, земля все же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима.
Маргарита наклонила щетку щетиной вперед, так что хвост ее поднялся вверх, и тихо пошла к самой земле. Она как бы скользила на салазках с крутой горы. Когда земля была так близка, что можно было коснуться травы рукою, Маргарита пролетела над росистым лугом и высадилась на плотине, чтобы отдохнуть. Сзади нее показы вала свои толстые освещенные бревна мельница, впереди блестел пруд. Слышно было, как у колеса журчит струйка, где-то далеко, вол нуя душу, шумел поезд.
С наслаждением разминая ноги, Маргарита походила по широ кой песчаной дороге, держа щетку на плече, рассматривая окрестно сти и прислушиваясь. На холме за прудом виднелся красноватый огонек. Он светился в каком-то большом доме, темно громоздившем ся под луной рядом с лесом. Оттуда доносился негромкий собачий лай, под вербами близ плотины стрекотали лягушки. Маргарите нра вилось, что здесь пустынно, ей захотелось погулять, и тут же она ска зала сама себе, что летать можно только одним способом – низко и очень медленно, изредка вот так высаживаясь на землю.
Однако щетка вела себя странно. Она была какая-то напряжен ная, как будто тянула руку вверх, стремилась подняться. Тут беспо койство охватило наездницу. Подумалось о том, что, по сути дела, ей бы следовало не прерывать полета и не прохлаждаться здесь, потому что залетела она неизвестно куда, не зная никакого адреса, находит ся, по-видимому, ой-ой как далеко от Москвы, легко может опоздать и никуда не попасть.
Она оседлала щетку, дала ей волю, и та сразу понесла ее над пру дом, потом над крышей дома, все больше забирая ходу. Маргарита ус покоилась – щетка знала дорогу. Она заботилась только об одном, чтобы щетка не забирала высоко, к луне поближе, и чтобы не струи лось под ногами так, что ничего нельзя разобрать, кроме мелькания каких-то пятен.
И щетка, осаживаемая наездницей, несла ее над самыми верхуш ками сосен, над лугами, над линией какой-то железной дороги, на ко торой сыпал искрами прилипший как бы к месту гусеница-поезд, над водными зеркалами, в которых показывалась на мгновенье луна, над реками и ручьями.
Тяжкий шум вспарываемого воздуха послышался сзади и стал на стигать Маргариту. Потом к этому шуму чего-то летящего присоеди нился слышный на много верст хохот. Маргарита оглянулась и увиде ла, что ее догоняет темный предмет. Наконец он поравнялся с Марга ритой, уменьшил ход, и Маргарита увидела Наташу. Та была нагая и растрепанная, и тело ее отражало лунные лучи, в руке у Наташи све тилось что-то золотое. Наташа летела верхом на толстом борове, в пе редних копытцах зажимавшем портфель, а задними ожесточенно молотящем воздух. Сбившееся с носа пенсне летело на шнуре рядом с боровом, и шляпа то и дело наезжала ему на глаза. Всмотревшись хо рошенько, Маргарита Николаевна узнала в борове Николая Иванови ча, и хохот ее загремел над лесом, смешался с хохотом Наташи.
– Наташа! – визгнула Маргарита. – Ты кремом намазалась?!
– Душенька! Королева моя! – долетел до Маргариты голос Ната ши. – И ему, подлецу, намазала лысину! И ему!
– Королева! – плаксиво проорал боров, галопом неся всадницу.
– Душенька, Маргарита Николаевна! – кричала Наташа, скача рядом с Маргаритой. – Намазалась! Ведь и мы жить-летать хотим.
Не вернусь, нипочем не вернусь! Ах, хорошо, Маргарита Николаев на! Предложение мне делал! – Наташа тыкала пальцем в шею скон фуженного, пыхтящего борова. – Предложение! Ты как меня назы вал, а? А? – кричала она в ухо борову.
– Богиня! – завывал боров. – Не могу я так быстро лететь! Я бу маги могу важные растерять! Наталья Прокофьевна!
– Знаешь, где твоим бумагам место? – дерзко хохоча, кричала На таша.
– Что вы, Наталья Прокофьевна! Услышит кто-нибудь, – моляще орал боров.
Задыхаясь от наслаждения, Наташа рассказала бессвязно о том, что произошло после того, как Маргарита улетела. Как только Ната ша увидела, что хозяйка исчезла, не прикасаясь ни к каким подарен ным вещам, сбросила с себя одежду и кинулась к крему и помаде.
С нею произошло то же, что и с хозяйкой. В то время как Наташа, хо хоча от радости, упиваясь своею красой, стояла перед зеркалом, дверь открылась и перед Наташей явился Николай Иванович. В руках у не го были сорочка Маргариты и собственные шляпа и портфель. Нико лай Иванович обомлел. Придя в себя, весь красный как рак, он объя вил, что счел долгом поднять рубашечку, лично принести…
– Предложение сделал мне! Предложение! – визжала и хохотала На таша. – Клялся, что с Клавдией Акимовной разведется! Что, скажешь, вру? – кричала она борову, и тот сконфуженно отворачивал морду.
Расшалившись, Наташа мазнула кремом Николая Ивановича . и оторопела от удивления. Лицо почтенного нижнего жильца свело в пятачок, руки-ноги превратились в копытца. Глянув в зеркало, Ни колай Иванович отчаянно и дико завыл, но было уже поздно. Через несколько секунд он, оседланный, летел куда-то к черту над Моск вой, рыдая от горя.
– Требую возвращения нормального облика моего, – вдруг не то исступленно, не то моляще прокричал боров и захрюкал от негодо вания, – не намерен лететь на незаконное сборище! Маргарита Ни колаевна! Вы обязаны унять вашу домработницу!
– Ах, теперь я тебе домработница? Домработница? – вскричала
Наташа, накручивая ухо борову. – А то была богиня? Богиня? Ты как меня звал? А?
– Венера! – плаксиво ответил боров, пролетая над ручьем, шумя щим меж камней, копытцами задевая за кусты орешника.
– Венера! Венера! – победно прокричала Наташа, подбоченив шись и грозя луне кулаком, в котором было зажато что-то блестящее.
– Маргарита Николаевна, коробки я захватила, берите! Мне не нужно чужого золота!
Она разжала кулак и протянула Маргарите футляр и коробочку.
– Возьми на память себе!
– Спасибо! Спасибо! – отозвалась Наташа и, содрав шляпу с бо рова, зажала в ней золотые вещи.
Потом, пролетая над вершинами безмолвных сосен, указала сво бодной рукой на луну и сказала:
– Поторапливайтесь, Маргарита Николаевна! Ждут вас! Мне ве лено сказать, что вы будете на купанье! Королевой вас сделали! А я принцесса Венера!
И тут Наташа закричала:
– Эгей! Эгей! Эгей! Ну-ка надбавь!
Она сжала пятками похудевшие в безумной скачке бока борова, и тот рванул так, что опять зашумел воздух, и через мгновенье Ната ша превратилась в черную точку впереди и пропала, и шум затих.
Маргарита ускорила лет, и вновь заструилась и побежала под нею ночная земля.
Потом щетка сама стала замедлять ход, и Маргарита поняла, что цель близко. Она оглянулась. Щетка несла ее над холмами, усеянны ми редкими валунами, валяющимися между отдельных громадных сосен. Природа была какая-то незнакомая, и Маргарита подумала о том, что очень далеко от Москвы.
Сосны сдвинулись, но щетка полетела не над вершинами, а между стволами, посеребренными светом. Легкая тень ведьмы скользила впереди, луна светила Маргарите в спину.
Почувствовалась близость воды. Опять разошлись сосны, и Мар гарита тихо подъехала к обрыву. Внизу и была река, в тени от холма. Туман висел по берегам, противоположный берег был плоский, низ менный. На нем под группой раскидистых деревьев метался огонек от костра, виднелись движущиеся фигурки. Маргарите показалось, что оттуда доносится какая-то зудящая музыка. А далее, сколько хвата ет глаз, на посеребренной равнине не виднелось ни признаков жилья, ни людей.
Маргарита прыгнула с обрыва вниз и вдоль утеса плавно опусти лась к воде. Телу ее после воздушной гонки хотелось в воду. Отбро сив щетку, она разбежалась и прыгнула. Легкое ее тело вынесло поч ти до середины неширокой реки. Маргарита перевернулась вниз го ловой и, как стрела, вонзилась в воду. Столб воды выбросило почти до самого неба. Сердце Маргариты замерло в тот момент, когда она кидалась в воду. Ей показалось, что ее насмерть сожжет холодная во да. Но вода оказалась теплой, как в ванне, и, вынырнув из бездны,
