Хозяин тщательно старался изничтожить прорезающуюся улыбку. Его нижняя губа предательски вздрагивала. Энджела он практически тащил, но, похоже, не находил его слишком тяжелым: — Значит, я злой и страшный?
— Точно, — поддакнул Ланс. — И младенцев жрёшь.
— Ой, как давно мне этого не говорили, — обрадовался Всеволод. «Черт, — подумал Ланс, — Мы, кажется, можем общаться друг с другом».
— Может, скажешь, что мне будет за опоздание? — спросил он. — А то я уже извелся прямо.
— Ты — извелся? Ай да железный Ланс!
— Я — железный? — возмутился Лайтмен. — Это Ментен железный, а я мягкий и пушистый.
— Ничего себе — пушистый. — Севка встряхнул Энджела. — Вон как парня уработал — мокрый весь.
— Да? — удивился Ланс. — Я тоже мокрый.
— Ваш парень-то?
— Наш. Недавно выпустился. Зачем он тебе?
— А черт его знает… Убил бы, да возраст не позволяет. Мы же детей живьём едим, убивать — не убиваем… Придётся домой тащить. Я бы отпустил, но тут у меня люди ходят… Нормальные. Они даже в книжках не читали, что вот такое вот…можно из ребенка сотворить. Хлопот, правда, будет не меньше, чем с тобой.
— А что ты хочешь, три плановых психоброботки и, может, кое-что еще…
— Так, — притормозил Севка. — Я не понял, ты куда мотался вообще? — он вроде как рассердился, но тон оставался шутливым.
— Ну, не дави, начальник, в натуре, где был — там нету, — рассмеялся Лайт.
— А ежели я тебя выдеру?
— Ой, — испугался Лайтмен. — Может, я больше не буду, а?
— Не будешь. В ближайшие пять минут, — фыркнул Хозяин и потащил Энджела дальше.
Они вошли. В доме, как всегда, все дышало тишиной и покоем. Звуко- и психозоляция тут были отменные.
В кабинете В. С. отпустил Энджела, придержав его за плащ. Как и предполагалось, парень метнулся в угол, а оставшийся в руках плащ Хозяин повесил возле двери.
Энджел был почти также худ, как Лайтмен, бледен, коротко острижен, словно после болезни. Хозяин посмотрел на него оценивающе, извлек откуда-то яблоко и бросил ему. Тот машинально поймал, не понимая, чего от него хотят. Яблоко он поймал с трудом, конечности видимо еще плохо слушались его.
— Ешь. Если хочешь, конечно, — сказал Хозяин и повернулся к Лайту. — Значит, и этот гонялся за тобой?
— Не сам же он гонялся, — усмехнулся Лайтмен. — Ему же приказали.
— Ты считаешь — это смягчающее вину обстоятельство?
— Для наших ребят — наверно, да. Как я узнал, нас специально обрабатывают, чтобы подчинялись приказам.
— Ну, это-то я знаю…
— С самого начала знал?
— Конечно.
— Ну и кто ты после этого?
— А ты бы мне поверил, что ли? — удивился Хозяин. — Или мне надо было тебя тоже «обработать», чтобы верил?
— А если бы я так и не разобрался?!
— Двухпроцентная вероятность, примерно.
— Ах, ты..! — Лайт рассердился слегка. — Да, — вспомнил он, — воспитывать меня будешь? Или еще чего?
— Буду. Тебе, что было сказано? — Вэс подсел к Лансу и взял его за подбородок, тот подался от него всем телом. — Чтобы с утра занялся языком с Дэем.
— Ну, я и займусь, — выдрал-таки голову Ланс. — Внушения он уже не боялся. Но — зачем такая фамильярность?
— Ты спать сейчас пойдешь. Есть и спать!
— А я хочу? — искренне удивился Лайтмен, уж чего-чего, а усталости он не чувствовал. Хозяин развеселился:
— Лапушка, сейчас тебя отпустит, и ты будешь дрыхнуть без задних ног. Как бы не сутки.
— Еще не отпустило, — съязвил Ланс. — Бить меня будешь, черт возьми, или нет?
Хозяин секунды две серьезно смотрел на него, потом не выдержал и расхохотался.
— Чего тут смешного-то! — взвился Ланс.
— Тебе «Кодекс» рекомендовали почитать? Желтая такая книжка?
— Вроде Арек говорил чего-то? А причём тут оно?
— Ланс, там всё было написано. Что такое статус человека. Что такое «не взрослый». Что такое «взрослый», и что он имеет право с тобой сделать и по каким причинам.
— Это что, типа «закон»?
— Типа — да.
— И что в нём смешного?
— То, что ты считаешь, будто я поступаю, как мне хочется. А на самом деле, по пальцам можно пересчитать, чего тебе делать нельзя.
— А именно?
— Сам попробуй.
— Терроризм, наркотики?
— Ну… под вид.
— И всё?
— Нельзя нарушать прямые запреты старших. Так я тебе ничего и не запрещал. Я тебя ПРОСИЛ вернуться во время. Ты, свинья такая, не вернулся. Надеюсь, без серьезных причин подобного не повторится?
— Не повторится, — вздохнул с облегчением Лайт. — Значит, правда не сердишься?
— Нет.
— И занятий моих не запретишь?
— Ах, вот что тебя мучает. Я-то думал, ты пожалел мои старые нервы…
— Ты беспокоился обо мне? — удивился Ланс. Присмотрелся к Севочке — может, шутит?
— Я беспокоился, — ответил тот серьезно.
Вроде он не врал. Лансу было странно и удивительно наблюдать к себе такое отношение. Если бы не Марсик, он почувствовал бы себя сейчас… Он внутренне сжался. Это был неприятный вопрос, но его нужно было задать. Ланс прекрасно понимал, что Марселя должны были встретить здесь совсем иначе, чем пацанов.
Он вскинул глаза на Хозяина. Тот молчал, хотя, наверное, понимал всё, что хотел сказать Лайтмен. Пришлось-таки открыть рот.
Потом закрыть. Он не находил слов. Детей они не убивают. Значит, взрослых — …?
— Не мучайся, — сказал Хозяин. — Отпустил я твоего «большого» друга.
— Отпустил, — не поверил Лайтмен. — Почему?
— Не почему. Просто отпустил и всё. Пусть живёт. В плане психики там сделать уже ничего нельзя — полетит ко всем чертям последнее. Проще убить.
— Но..
— Не будет никаких но. Я ему объяснил, что вашу организацию я в ближайшее время уберу. Медленно и аккуратно. Пусть ищет другую работу. Полагаю, что он меня понял. А у твоего Були просто не будет времени гоняться за ним, как за тобой.
— А флайер его у меня, — пробормотал Ланс. — Облегчение и огорчение смешались у него в горле в одно чувство.
