В доме Хозяина бурлила жизнь — подумаешь, два часа ночи. Лайт запер щенков. Пусть посидят, подумают о своем поведении.
— Ты хоть бы сказал, зачем мы все это делаем? — буркнул он в мелькнувшую в коридоре спину Хозяина. Тот обернулся. Смерил Ланса довольно ехидным взглядом:
— Чего бы такого тебе соврать?
— Соврать?! — возмутился Лайт.
— Я же не виноват, что правда в данном случае звучит совершенно по-идиотски.
— И все равно — врать нехорошо!
— Ой, какие все умные стали: все знают, что хорошо, что плохо. Особенно последнюю неделю.
— И все-таки, — настаивал Ланс.
Ему что-то давно не удавалось перекинуться с Хозяином и парой фраз, тот все носился где-то как угорелый, наконец, попался, и Лайт не был намерен его упускать.
— Рыбка моя, это сложный процесс планетарного масштаба… Чувствуешь, как звучит?
— Только не ври. В. С. вздохнул.
— Ты знаешь, что кроме физического тела у человека есть тонкие тела? Называют их по-разному, это не суть, а суть то, что процессы на уровне физического тела влияют на тонкие тела и наоборот. Так вот и у планеты в целом тоже есть подобные структуры, похожие на тонкие тела человека. В данном случае эти структуры перегружены негативными эмоциями жителей Земли. В любой момент «отдача» может пойти на физическое тело планеты.
— Будет какая-нибудь катастрофа?
— Скорее всего. Я вынужден здесь и сейчас создать территорию, заряд которой хотя бы частично уравновесил бы негатив.
— Такими странными способами?
— Другие пока недоступны. Мы не должны… действовать с помощью насилия. Зло нельзя уничтожить, Лайт. Оно от этого только возрастает. Мы преимущественно пока изолируем, лечим…
— Шлёпаете, — подсказал Ланс.
— И это тоже. За неимением лучшего.
— Но это тоже насилие! Тем более над детьми. Разве не так?
— Насилие бывает разным. Первое тело человека — физическое. Первое насилие, следовательно, связано с физическим телом. Следующее тело тонкое, назовем его астральным, его основание — эмоции, следовательно, следующее насилие — эмоциональное. Оно более серьезно, чем физическое, и действует уже не просто на мясо и кости. Страх, стыд, раскаяние — этим мы тоже иногда позволяем себе пользоваться. Далее — ментальное тело. Разум. Насилие над мыслью — этим пользоваться гораздо опаснее. Далее казуальное тело. Карма. Принятие решений, которые определяют судьбу человека. Не физическую — духовную. Здесь тоже легко стать насильником. Чем выше мы забираемся от одного тонкого тела к другому — тем страшнее насилие над этим телом. И больше негативный фактор. Я понятно изъясняюсь?
— А чёрт тебя поймет. Следуя твоей логике, иногда лучше убить. Меньше последствий?
— Иногда, — скривил губы Хозяин. — Особенно «легко» убивать тому, кто понимает, какому насилию он подвергает при этом свою собственную бессмертную душу. Я же тебе сказал, физическое тело влияет на тонкое, и наоборот. Тут когда шлёпаешь тебя, и то не знаешь, кому больше достается.
— В смысле? Что тебе тоже больно в этот момент?
— А ты как думал? — фыркнул В. С.
— Ну я знал, но не заострялся на этом как-то… Ведь тогда все, что мы здесь делаем для тебя, сплошной кошмар?
— Ну, во-первых, не сплошной; во-вторых, это, к счастью, не нарушает экологического равновесия планеты… Хозяин рассмеялся, глядя на озабоченную мордочку Лайтмена.
— … а в третьих, в этой работе есть и положительные эмоции: если удается разбудить в человеке человека — это же ни с чем не сравнимое удовольствие… Надеюсь, ты удовлетворен? Я сейчас, вообще-то занят.
— Подожди, — попросил Ланс. — Последний вопрос. Я много думал над этим, но вчера просчитал кое-что на компьютере (у тебя отличные компы, кстати). Я сделал компьютерную модель флайера и кое-что прикинул, — Ланс вытащил из кармана распечатку с цифрами и графиком. — Посмотри. В. С. нехотя взял бумажку.
— Вспомни, как ты сбил меня над Ираком? У меня было две системы управления. Ты просто отключил всё это мысленно, прямо с земли?
— Да, — кивнул Хозяин. Лицо его напоминало маску — все эмоции вдруг исчезли.
— А ручное управление?
— У вас, американцев, странные понятия о ручном управлении. Ручное, Ланс, это когда одна железка толкает вторую железку, а та — третью. Такого у тебя и не было. А любую автоматизированную систему вывести из строя — раз плюнуть. Да ты, наверное, и сам это умеешь.
— Только не так хорошо. Но не в этом дело. Я посчитал… В общем, флайер должен был разлететься на куски. Я, конечно, выжил бы, но вряд ли ты это знал. Значит, ты сначала сбил мой флайер, а потом… Да?
— Да. Я посадил его.
— Но почему?
— Я знал, что этот разговор рано или поздно произойдет, — лицо Хозяина оставалось непроницаемым. — Я сейчас действительно занят. Давай, поговорим утром, часов в девять?
— Это так серьезно? — удивился Ланс.
— А ты что, думал, я увидел твою смазливую мордашку и решил тебя спасти? — развеселился вдруг Хозяин.
— Ну, как-то так. Ведь вы же так возитесь с детьми…
— Это ты-то ребёночек? — В. С. едва не расхохотался. — Уйди с глаз моих. В девять, чёрт с тобой, я расскажу тебе эту историю, только не смеши меня так больше! Ребеночек! Скромное обаяние бандитизма! И, фыркая, Хозяин растворился в коридоре.
Выскочив на улицу, слегка ошарашенный, Ланс минут пять остывал в темноте у забора. Что опять, к какой-то матери, за таинственные истории! Он-то считал, что всё, наконец, разрешилось.
До утра, то есть до девяти часов, оставалась уйма времени. Ланс передал Тша, что хочет побродить один, пусть ребята не ждут его, взял флайер Марсика… Он хотел найти какое-нибудь пустынное место даже не для того, чтобы попсиховать и поразмыслить…
Летал он долго. Почти всю ночь. Пора было поворачивать обратно, и он повернул, хоть и не успокоился ещё до конца. Вернее, попытался повернуть. И еще раз попытался — безрезультатно!
Лайт резко бросил флайер вниз. Машина не слушалась. Неужели снова какие-то шутки Булли? Когда же это кончится…
Лайтмен попробовал набрать высоту, но флайер, напротив, начал снижаться. «Начинается», — подумал он. «Что за жизнь? Неделя отдыха, и опять всё по кругу?!»
Флайер мягко сел на пузо в высоченную, по грудь Лансу, траву. Лайтмен решительно спрыгнул вниз: если его тут кто-то поджидает, то пусть ему же будет хуже. Сплошная травяная масса окружала сплошной стеной. Ланс оперся о серебристый бок флайера и скрестил руки на груди.
«Кто бы это мог быть? Может, Хозяин валяет дурака? Уж больно странно он вел себя…»
Стена травы качнулась. Ланс нащупал оружие. Какая-то не очень высокая, светлая фигура двигалась к нему, осторожно раздвигая стебли. Кто-то… с почти человеческим лицом, покрытым светлой шерстью… Ланс осторожно коснулся его мозга и только тут узнал пришельца — это был Ласси, совсем другой, возмужавший, совсем взрослый айн. Ланс почувствовал, каким большим и теплым он стал.
Он улыбнулся. Под кожей разливалось тепло — Ласси тоже улыбался ему в ответ.
«Как ты нашел меня?» — спросил Лайтмен, позабыв, впрочем, открыть для этого рот.
«Случайно», — также беззвучно ответил Ласси, и Ланса от макушки до самых пяток окатила волна его дружелюбия и радости. Ему стало жарко.
«Твои друзья, — продолжал Ласси — послали сообщение о том, что несколько лет назад, по их
