«Керосин! – мелькнуло в голове у якута, и его губы скривились в жестокой усмешке. – Это, конечно, не коктейль Молотова, но ведь и вездеход – не танк! Сейчас у кого-нибудь из них кончатся патроны в рожке, огонь ослабнет, и тогда...»
Патроны в рожке кончились раньше у Егора. Он запустил руку в карман, нащупывая новый, но не нашел его. Рожки кончились – собираясь к якутам, приисковые охранники совершенно не ожидали, что придется вести долгую перестрелку. В этот момент из-за лиственницы высунулся якут. Второй охранник среагировать не успел. Грохнул выстрел, и через секунду вездеход вспыхнул. Пуля попала в одну из жестянок, она взорвалась, а спустя несколько мгновений огонь добрался и до второй. На свое невезение, бритый крепыш находился как раз с той стороны вездехода, где лежали жестянки. Конечно, банка с керосином – не граната, но мало ему все же не показалось.
Первым взрывом бритому обожгло лицо, а второй швырнул его на землю. Егор успел отскочить и, бросив бесполезный автомат, схватился за висевший на поясе нож. Из вездехода раздался дикий вопль горящего заживо шофера.
В этот момент Нэхату совершил ошибку. Видя, что все его враги остались без оружия, он шагнул из-за дерева и выстрелил в корчащегося на земле крепыша. Но цель была выбрана неправильно – более опасным оказался Егор. Он широко размахнулся, и в воздухе свистнул нож. Бросок был точен – клинок вонзился Нэхату точно в середину груди. Старик охнул, попытался навести карабин на врага, но оружие неожиданно оказалось непривычно тяжелым, и пальцы сами собой разжались. Якут тяжело осел на землю.
Егор с трудом вдохнул, не веря, что неминуемая смерть все же обошла его. Он оглянулся на вездеход, но тот полыхал уже не только снаружи, но и изнутри – это загорелся спирт. Шофер уже не кричал. Встряхнув головой, последний оставшийся в живых охранник развернулся и бегом бросился в сторону старательского поселка.
Между поселком якутов и местом последнего боя их старейшины был лес, и никто из соплеменников Нэхату не слышал ни звука. Но все же у боя был один свидетель. Коля Колыма, пробиравшийся в поселок якутов, услышал выстрелы.
Если бы он пришел хоть на минуту раньше, может быть, он успел бы спасти Нэхату. Но так он увидел только развязку и бегство последнего охранника. Блатной рванулся было за ним, но, пробежав несколько шагов, остановился. После побоев и бессонной ночи он был явно не в состоянии догнать молодого, здорового парня. А прицельно выстрелить из пистолета на добрые пятьдесят метров было совершенно нереально.
Сунув пистолет за пазуху, Колыма шагнул к лежащему на спине Нэхату. Блатной надеялся, что якут еще жив.
26
С самого утра настроение у Антона Балякина было довольно мерзкое. Лопатников вместе со своим братом и гостями укатил на охоту, и ему теперь нужно было разбираться со всеми текущими делами вместо него. Да еще плюс ко всему привести в исполнение вынесенный хозяином приговор – проследить, чтобы один из пойманных вчера беглых зэков распилил второго перед всем населением прииска – перед отъездом Дмитрий Лопатников еще раз напомнил ему про это.
Балякин, конечно, не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести или моральных терзаний, он и сам считал, что приисковый народец только такими мерами и можно в повиновении держать, да и этот наглый блатарь лучшей участи не заслужил. Хотел он там хозяйскую дочку изнасиловать или нет – дело десятое, блатной смерти заслуживает просто за то, что он блатной. Но почему этим должен заниматься именно он?! Почему хозяин прииска спокойно развлекается, а он должен здесь за него в дерьме возиться? Да еще и бесплатно?! Лопатников обещает заплатить все сразу, но когда это будет? Через месяц? Через два? Еще позже?
Балякин зло сплюнул себе под ноги. Сейчас он как раз шел к бараку, в котором сидел приговоренный «синий». Все население прииска уже пробудилось, и пора было с этим делом заканчивать. В целях безопасности Балякина сопровождали два охранника с автоматами – бывший режимник прекрасно понимал, что за ночь блатной запросто мог освободиться от веревок, а терять ему уже нечего.
«Да, кстати, – подумал Балякин, – надо предупредить парней, чтобы не убили его, если на нас кинется, а то Лопатников опять разнос устроит».
– Так, парни, – сказал он, обращаясь к автоматчикам, – если тот хрен, которого мы сейчас поведем, будет на нас кидаться, ни в коем случае не убивайте его. Самое большее, что разрешаю, – ногу прострелить. Ясно?
– Ясно, – в один голос отозвались охранники. Балякин специально выбрал из всех своих подчиненных самых здоровых, таких, чтобы, если что, легко скрутили блатаря.
– Антон Павлович, а это тот самый, который вчера дочь хозяина изнасиловать пытался? – спросил один из автоматчиков.
«Все уже знают!» – подумал Балякин, а вслух сказал:
– Это не твоего ума дело. Твое дело – отконвоировать. Ясно или вопросы есть?
Вопросов у парня не оказалось – начальник охраны умел себя поставить.
Балякин подошел к двери барака, гремя ключами отпер оба замка, а потом шагнул в сторону и приказал:
– Снимайте засов и берите этого урода. Имейте в виду, это блатарь, он мог за ночь освободиться и какую-нибудь хитрость придумать. Так что будьте осторожнее. Знаете, что... Положите-ка автоматы, от греха. Вы с ним и без автоматов справитесь, а у меня на душе спокойней будет, не буду дергаться, что он у кого-нибудь из вас трещотку отберет и нас тут всех положит.
Охранники неохотно повиновались. Они положили оружие под ноги Балякину, потом один из них поднял засов и резким толчком распахнул дверь. В следующий момент один из парней вдвинулся внутрь, глядя вправо, – он опасался, что блатной стоит за косяком.
Если бы Коля Колыма по-прежнему находился в этом бараке, то все эти предосторожности были бы очень полезны и разумны, пожалуй, Балякину даже удалось бы взять его живым. Но...
– Антон Павлович, тут нет никого, – растерянно сказал один из парней, высовываясь из барака.
– Как нет?! – Балякин сначала просто не понял услышанного.
– Так нет. Пусто тут. Хотите – сами посмотрите, – пожал плечами охранник.
Балякин секунду помешкал, подозревая какую-то совсем уж коварную хитрость, но потом все-таки вошел. Окинув совершенно пустой барак взглядом, начальник охраны раскрыл рот и выдал такую тираду, что покраснел бы матерый пират. Потом замолчал, несколько раз ритмично вдохнул и выдохнул и еще раз осмотрелся.
– Может, он спрятался куда? – пробасил один из охранников.
– Разве что в жопу к тебе залез, – зло выдохнул Балякин.
Он бы и сам был рад поверить, что «синий» просто спрятался. Но проблема была в том, что прятаться в изоляторе было совершенно некуда. Голый пол, стены, нары, под которыми явно никого нет, да дырка в полу, выполняющая роль параши.
Для очистки совести Балякин подошел к этой дырке и заглянул в нее. Разумеется, ничего там не было, да и быть не могло – человек бы туда просто не поместился. Балякин задрал голову. Нет, на потолке тоже никто не висел – да опять же и не на чем там было повиснуть: ни ламп, ни крючков, ни балок. Теперь охранники молчали, предпочитая не навлекать на себя гнев начальства.
– Можете валить отсюда, – не оборачиваясь, сказал им Балякин. – И никому ни слова. Поняли, уроды? Ни-ко-му. Если протреплетесь, сами сюда сядете и посмотрим, получатся ли у вас такие фокусы.
Охранники молча вышли, а Балякин подошел к нарам, сел и попытался взять себя в руки. В чудеса он не верил, а значит, необходимо было найти рациональное объяснение случившемуся. Балякин прикрыл глаза, стараясь успокоиться и сосредоточиться. Так, в том, что вчера «синий» был здесь, сомнений нет. В том, что сегодня его здесь нет – тоже. Значит, он ухитрился каким-то образом отсюда выбраться. Каким?
Дверь была заперта снаружи на все замки и засов. Значит...
Значит, или он вышел не через дверь, или ему помог кто-то, у кого были ключи. Первую возможность можно отмести сразу. Тогда остается только одна – вторая. Блатарю помог кто-то посторонний. Вопрос – кто? По всем правилам, которым его когда-то давно обучали, у сделавшего это должны были быть возможность и мотив. Возможность, то есть ключи от изолятора, во всем поселке есть у двух человек – у
