но содержание до курсантов донесли в подробностях.
Ворохватов обвинил учащихся школы не только в участившихся беспорядках на улицах города, но и в увеличении удельного веса пропаж паспортов у обывателей за истекшие сутки. Якобы это происходит по попустительству и халатности курсантов. Тень безалаберности пала на Высшую школу милиции, и в первую очередь на третий курс. Такого наши герои допустить никак не могли.
– Нет, как он мог? – возмущался Санек за завтраком в столовой, размахивая в сердцах руками. – Обвинить нас в краже паспортов? Да это подло!
– Нельзя сказать, чтобы он нас обвинил непосредственно в кражах, – здраво рассуждал Кулапудов. – Возможно, Ворохватов хотел сказать, что из-за нашего неумения и неопытности карманники подняли головы и начали действовать более открыто.
– Да мы всех проверяли, – хором возмутились братья. – Пусть кому другому эти байки поет.
– И у меня с карманниками все было в порядке, – поспешил вставить слово Федя. – То есть ни одного не наблюдалось. Кража имела наличие быть, да и та мнимая, со мнимой курицей и совершенно запутанным ходом следствия. В остальном же полная идиллия.
– Согласен, – кивнул головой Лешка Пешкодралов. – Идиллия имела место быть. Особенно между человеком и животным.
– А я вот что думаю, – наседал Венька. – Не связаны ли исчезновения паспортов граждан с нашими вчерашними исчезновениями? Вспомните: сначала Мочила, за ним бесследно исчезли Федор и Алексей. Причем все они впоследствии вернулись на свои места, но не в том виде, в каком были раньше. У Лехи навсегда пропала майка. Так, Леха?
Пешкодралов густо покраснел и застенчиво кивнул.
– И у Ганги полностью вся экипировка. Подтверди.
– Угу, – опустив глаза в тарелку, мотнул головой Федя.
И тот и другой скромно промолчали обо всех приключениях, которые им довелось испытать совсем недавно.
– Дело нечисто, дураку ясно, – продолжал ничего не подозревающий Вениамин. – Либо кто-то великий и могущественный поставил своей целью дискредитировать нашу славную команду, либо в городе Зюзюкинске завелась нечистая сила. Полтергейст, инопланетяне, кикиморы.
– Бабы-яги, – радостно поддакнул Ганга.
– Русалки, – необдуманно выдал Леха и почему-то покраснел.
– Так неужели будем покорно терпеть измывательства и молчать, как рыба об лед? – голосом былинного богатыря провозгласил Кулапудов.
– Нет, не будем, – вразнобой затянули его товарищи. – Вот еще надо, терпеть! Чего еще придумали! Терпеть еще не хватало! Да ни за что!
– Что будем делать, братцы? – продолжил собрание Веня. – Рассчитываемся по порядку номеров, по очереди выдвигаем свои версии, выбираем лучшую, победителю – всеобщая признательность и пламенный поцелуй. От желающего.
– Можно вопрос? – робко, но с легким оттенком бунтарства в голосе протянул Ганга.
– Один, быстро, в порядке исключения.
– А если я целоваться не захочу?
– Заставим. Сами понимаете, что разгадка тайны исчезающих паспортов для нас – дело чести. И мы просто обязаны разгадать эту загадку и сдернуть маску с личины преступника, кем бы он ни был.
– Ага, – состорожничал Леха, – кто это нам теперь разрешит сдергивать с него маску? Ясно же было сказано, что мы не оправдали доверия, и из-за нас происходят все беспорядки в городе. Теперь проси не проси, только выругают и наряд вне очереди дадут.
– Тем более, – поддержал Веню Дирол. – Никто, кроме нас самих, не сможет нас реабилитировать. Значит, действуем, как обычно, подпольно. Делаем вид, что просто следим за порядком, а сами расследуем дело о преступной краже паспортов. Эх, жаль, что мы в опале у Ворохватова. У него явно хоть какие-то зацепки есть. А нам с нуля начинать. Трудно работать, не имея за душой никаких сведений.
– Я попробую, – тихо уронил Веня. – Я попытаюсь достать для нас хоть какие-то материалы следствия.
Друзья с уважением посмотрели на Кулапудова. Они не стали спрашивать, каким именно путем он собирается добывать секретные материалы. Спрашивать было как-то неэтично и неромантично. Да и бесполезно, честно говоря. Если Веня захочет, он скажет сам. Если не захочет, не скажет и под пытками.
А путь к информации у Кулапудова был вполне избитым, заурядным и пошлым. Путь этот имеет несколько условных названий, как то: «засланный казачок», «грязный сливщик», «отважный резидент», «секретный агент», «подлый шпион» и прочее. Человек же, призванный обеспечить удачное проведение операции, был чрезвычайно симпатичным, назывался Зосей и служил в отделении милиции заведующим над шваброй и тряпкой, или менеджером по быту, как сейчас стали называть уборщиц в некоторых особо продвинутых организациях.
Зосю Веня искал давно. С тех самых пор, как несколько лет назад его променяла на богатство вероломная, но прекрасная полька по имени Зося. «Богатство» выглядело несколько убого: ни тебе красивых гладких бицепсов, ни длинных мускулистых ног, ни гордо лежащего на челе чуба. Так, пузатый и рыхлый тип с сивыми остатками волос и мутным взглядом. Но зато у него был кошелек, доверху набитый зелеными купюрами.
С тех пор прошло несколько лет, каждый из которых составлял как бы этап под разными кодовыми названиями:
1. «Разочарование в женщинах всех национальностей, типов красоты и возрастов».
2. «Поиски той единственной, которая непохожа на других и ценит не только материальное, но и духовное богатство».
3. «Поиск Зоси, которая ценит не только материальное, но и духовное богатство».
Почему именно Зоси? Потому что безрассудный и страстно влюбленный Веня в слепом порыве любви и доверия позволил подпольному мастеру татуировки выгравировать на своей груди бессмертный в своей простоте и наивности лозунг: «Я люблю тебя, Зося!» Бессмертный в том смысле, что любовь-то в конце концов ушла, а надпись осталась. И теперь, стоило только Вениамину обнажить грудь, как любая, даже самая разумная девушка просто зверела. Женщины – они такие, никогда не примут неполной любви. Им подавай всю без остатка.
Как на грех, имя Зося не пользовалось популярностью в Зюзюкинске в частности и в России в целом. Веня начал было копить деньги для поездки за новой возлюбленной в Польшу и даже завел для этой цели бутылку из-под водки, куда сбрасывал лишние десяти-, пяти– и однокопеечные монеты. Но копились деньги медленно. Так медленно, что, по расчетам юноши, билет в один конец он смог бы купить только лет через сорок, когда, опять же по его расчетам, девушки Зоси уже не обращали бы на него никакого внимания, а старушки Зоси потеряли бы всякую привлекательность.
Но судьба сжалилась над бедным юношей и в один прекрасный холодный вечер подкинула ему прелестную и совершенно некорыстную россиянку Зосю. Прибыла Зося из еще более глухой провинции, чем Зюзюкинск, и жизнь свою мечтала посвятить работе на сцене. Но судьба, капризно фыркнув, устроила так, что Зося провалилась при поступлении в театральный, и пересекся ее путь с дорожкой славного парня Веньки Кулапудова. Правда, Зося вовсе не перестала бредить сценой. Просто решила подождать следующих экзаменов, которые она непременно сдаст на «отлично».
Чтобы не терять времени понапрасну, девушка решила найти себе незатейливую работенку, которая не отнимала бы много личного времени и не отвлекала бы от творчества. Зося вовсе не собиралась просто так прожигать время, она готовилась. Каждый день она проводила сама с собой уроки по вокалу, пластике, сценическому мастерству, ставила этюды. Поэтому ее устроило первое же объявление «Требуются», которое попалось ей на глаза.
Работа уборщицы в отделении милиции была незатейливой, отнимала мало личного времени и не отвлекала от творчества. Со временем милиционеры и матерые рецидивисты привыкли к тому, что странная
