стеснялся. Как-то неудобно было показать, что он не в курсе великих событий, происходящих в его родном городе.
Капитан Мочилов не был столь опытен, поэтому не выдержал и спросил:
– А что, собственно, произошло-то?
– Всему свое время, – не удостоил его даже взглядом Ворохватов, а Подтяжкин с облегчением вздохнул. Значит, расскажет. Хорошо, что Мочилов, а не он опростоволосился.
– Не знаю, имею ли я право разглашать подробности теракта, но думаю, что могу возложить на себя высокую ответственность по принятию решения в этом вопросе по поводу принятия решения о возложении на себя высокой ответственности за разглашение подробностей теракта по... В общем, во время выступления высокого гостя перед общественностью вражескими агентами ему на голову была сброшена емкость под кодовым названием «ведро». Для усиления убойного действия емкость была наполнена вязким маслянистым веществом желтого цвета, предположительно, подсолнечным маслом. Масло было предназначено для утяжеления емкости и для дискредитации светлого образа лидера.
– Э-э-э, то есть в смысле он весь измажется и будет некрасивым, и нести его будет неприятно и неудобно, и врачи мараться не захотят, а без оказания быстрой медицинской помощи он умрет, – проявил смекалку Мочилов.
– Я сам хотел это сказать, – остановил его Ворохватов. – Вы, как всегда, меня грязно перебили. Действительно, террористы подстраховались. Даже если бы ведро и не убило лидера, то ни один врач не рискнул бы оказать ему помощь. Жена говорит, подсолнечное масло не отстирывается, а халаты хирурги покупают на свои деньги. К тому же масло несло в себе дискредитирующую функцию. Мне удалось установить, что уборщица, которой пришлось отмывать масло со сцены, грязно ругалась в адрес лидера носовцев, лидеров города, района, области, страны нашей и других дружественно настроенных к нам стран мира. Таким образом врагами партии НОС был завербован один как минимум сторонник.
– Позвольте вопросик? – робея от собственной смелости, подал голос Глеб Ефимович и, дождавшись величественного кивка, продолжил: – Я не совсем понял, как ведро упало с неба. В клубе, кажется, крыша есть. Даже если его сбросили с самолета, то оно не могло пробить крышу, чердак и потолок. Да и масло бы разлилось преждевременно.
– Хороший вопросик, – смилостивился Ворохватов. – Я тщательно изучил место происшествия и путем нечеловеческого напряжения и активизации всех своих умственных способностей вычислил, что ведро с маслом стояло на лесах над сценой и было скинуто с помощью дистанционного управления, то есть с помощью дергания веревки. Мой агент, загримированный под простого зрителя, успел сбить своим телом с ног дорогого гостя города, поэтому пострадал только костюм вождя – на него попало несколько капель трудновыводимого масла.
– Вы, наверное, наградили агента, – с уважением протянул Мочилов.
– Нет, придется награждать, когда его найду, – пообещал Ворохватов. – Мой скромный герой скрылся с места происшествия и не выходит на связь. А теперь о главном. Главное состоит в том, что в связи с покушением на дорогого гостя усиливаются меры по охране этого самого гостя и наведению в городе общественного порядка. И ваши курсанты официально снимаются с патрулирования улиц города и назначаются на охрану лидера носовцев. Для введения врагов в заблуждение необходимо переодеть курсантов в гражданскую форму. Вот. И еще дайте мне тех самых, которые присутствовали при совершении моего подвига по поимке дурковедов. Уж очень они у вас замечательные. А на патрулирование улиц города поставьте кого похуже.
– Как вы думаете, меня точно никто не узнал? – В глазах Лехи Пешкодралова наблюдался не то испуг, не то кошмар, не то все вместе.
– Хорошо бы, если не узнал, – не совсем уверенно произнес Кулапудов. – Плохо только, что ты без перчаток работал. Пальчиков наоставлял и на трибуне, и на кошелке, и на коте.
– Ой, а что мне будет, если поймают? Я в тюрьму не пойду. Там неуставные отношения.
– Боюсь, плохо тебе будет. Политических преступников во все времена строже судили, чем простых уголовников. И попробуй докажи, что ты не на лидера носовцев напал, а за котом гнался. Да еще ведро это. Какой дурак его на лесах оставил? И зачем вообще над сценой должно стоять ведро подсолнечного масла? Может, им механизмы какие смазывают? Или примета такая у артистов? Непонятно, – задумался Санька.
– Да не переживай ты, Леха, – похлопал его по плечу один из Утконесовых. – Во-первых, ты в гриме был, даже эта твоя незнакомка тебя не узнала.
– Во-вторых, – продолжил его мысль второй брат, – у тебя стопроцентное алиби. Светочка за тебя по- честному от Ленина до Столыпина весь день ходила. Даже задержала бездомную собаку, которая пыталась осквернить один из памятников посредством справления своей собачьей нужды прямо на пьедестал. И Мочилов со Смурным своими глазами видели, как она, то есть типа ты, за этой собакой гонялась.
– И кто вообще поверит, что зюзюкинская милиция сможет тебя найти? – заразился их оптимизмом Кулапудов. – Кому искать-то? Ворохватову?
– Все шестеро – в кабинет Подтяжкина, – пушкинским Командором вырос на пороге дежурный. – За вами пришел старший лейтенант 125-го участка Ворохватов.
– Ух, натерпелся я, ребята, – лицо Лехи пылало, словно он вывалился из парной, а не из кабинета начальства. – Он так пронзительно смотрел, что я совсем было признаваться начал.
– Почему ты нам раньше не говорил, что работаешь тайным агентом Ворохватова? – строго спросил его Кулапудов. – Нехорошо скрывать от товарищей правду о себе.
– Не ругайся на него, Веня, – вступился Ганга. – Может, его пытали... Или угрожали. Ворохватов, он знаешь какой неприятный?!
– Да вы чего? – вытер рукавом струйки пота Леха. – Все же при вас было. Может, он вообще не меня имел в виду, может, он про кота говорил? Кот же первым бросился сшибать носовца, а я уж за ним. Так что не виноватый я вовсе. Век воли не видать.
– Точно, кот! – обрадовался Ганга. – Эта сволочь такая вредная, что запросто в агенты продаться может. За кусок ливерной колбасы. Я давно его заприметил, он давно нашего Леху изжить хочет. Может, он даже двойной агент. Вклинился в органы и подтачивает их изнутри.
– Слушайте, так ведь это здорово! – дошло наконец до Зубоскалина. – Мы теперь совершенно официально можем околачиваться возле носовцев, прикрывать их своими широкими спинами от террористов и заодно расследовать кражу паспортов! Какие молодцы эти покусители! Покушители... Покушатели... Покусатели... В общем, понятно. Так как нам велели сопровождать гостя города в гражданской форме и не выделяться из толпы, есть смысл остаться в тех же нарядах, что были в прошлый раз. Только Леху надо видоизменить. Его теперь Ворохватов ищет. Для вручения высокой награды. Так что костюмчик надо менять. Согласен?
– Еще как согласен, – счастливо выдохнул Пешкодралов.
Ему и самому не хотелось светиться по городу в своем вчерашнем прикиде. И вовсе не потому, что он боялся благодарности Ворохватова. Леха хотел подстраховаться на случай встречи с нетаинственной и непрекрасной незнакомкой. И ее котом Мессиром.
Незнакомка – по паспорту Домна Мартеновна Залипхина – дурно провела ночь. Сначала ей снилось, что ее хотят украсть инопланетяне для опытов или в качестве суррогатной матери для маленьких инопланетных монстриков, и она боялась высунуть ногу из-под одеяла, чтобы они ее за эту ногу не схватили. Потом затосковал Мессир. Тосковал он исключительно ночами, исключительно омерзительным басом, исключительно до утра. К утру затосковали соседи, а тосковали они исключительно с помощью бранных слов и целых нецензурных выражений, при этом стуча по стенам, батареям, полу и потолку швабрами и молотками. Домна окончательно проснулась, налила себе и Мессиру валерьянки, и села у окна предаваться воспоминаниям.
