вызван. Следователь составил вопрос столь неопределенно без всякой задней мысли. Он пересматривал дело этой чертовой Сименюк с отвращением и злобой. Вложи он в неопределенность вопроса хоть какую- нибудь зацепку - может быть, этот Иннокентий Викторович купился бы и раскололся. Но свидетель сказал:
- В повестке сказано, что я вызываюсь по делу Сименюк А. И. Объясните мне, товарищ следователь, в чем заключается это дело?
- Как?! - Следователь аж выпучился.
- Я прошу сказать мне, кто такой Сименюк А. И., - улыбчиво и словно даже виновато попросил свидетель.
- Вы что же, не подозреваете, по какому делу вас могут вызвать следственные органы? - Следователь вникал в суть бородатенького и уже знал, что бородатенький играет игру, валяет дурака, по валяет скользко - не ухватить. Карпухин смотрел с нахальной ясностью, дразня и нервируя. Следователь сдерживался изо всех сил и сказал:
- Обвиняемая Сименюк предъявила ваш адрес как свидетеля... Вы давали свой адрес обвиняемой Сименюк?
- Ах! - воскликнул Карпухин. - Догадываюсь! Вы об этой молодой девице, которая сбила пешехода?
- Да, - тяжело глянул следователь.- Об этой девице... Она такая девица, как я слон...
- Ну что вы! Какой же вы слон! - улыбнулся Карпухин.- А мне показалось - девица... Странно...
- Девица она или не девица - к делу не относится... Что вы можете сказать о происшествии?
- Как можно, товарищ следователь,- придурковато сказал Карпухин,- все так ясно! Надеюсь, у вас нет оснований ее наказывать?
- Я не наказываю. Наказывает суд.
- Совершенно верно... Все-таки недостаточно еще ведется у нас пропагандистская работа по разъяснению населению функций тех или иных органов... Отсюда моя фактическая ошибка.
Следователь был уже готов применить к Карпухину любую меру социальной защиты, а больше всего ему хотелось врезать этому сукину сыну, который явился сюда изгиляться. Но тяжким усилием воздержался, говоря:
- Не отклоняйтесь, свидетель... Говорите только то, что относится к делу.
И тут следователь удивился резкой перемене поведения Карпухина. Карпухин посерьезнел, положил на стол мохнатую кепку и сказал:
- Дело было так... Дайте, пожалуйста, листок бумаги... Благодарю вас... И карандаш... Спасибо...
Взяв листок бумаги и шариковый следовательский красно-синий карандашик, Карпухин деловито и быстро нарисовал перекресток, резервную зону, пешеходную дорожку, нарисовал толково и точно. «Неужели не врет?» - подумал следователь, узнав в рисунке план места происшествия, имеющийся у него в деле. Все было точно.
- Смотрите,- сказал Карпухин.- Вот так шел этот несчастный... Вот так ехала машина, ведомая девицей или не девицей, как вам угодно... Я находился вот здесь, в автомобиле моего товарища.
- Кто был за рулем? - резко спросил следователь.
- За рулем был мой товарищ...
- Как его фамилия?
- Его фамилия Крот. Роман Романович Крот. Это имя вам должно быть известно, поскольку мой адрес был написан на его визитной...
- Продолжайте! Откуда взялась ваша машина? Карпухин посмотрел на следователя ласково:
- Вас интересует весь наш маршрут до места происшествия?
- Меня интересует, откуда взялась ваша машина, когда нигде она не показана.
Карпухин взял карандашик и переменил цвет нажатием кнопочки.
- Она взялась вот отсюда, из-за поворота.
- Вы что же - на красный свет поехали?
- Мы поехали на зеленый свет, товарищ следователь...
Следователь обрадовался:
- Вы поехали на зеленый? Из-за угла? Выходит, прямоидущему транспорту был - красный?
Карпухин посмотрел на следователя разочарованно:
- В этом месте, как вам должно быть известно, стоит светофор-стрелка. Эта стрелка, товарищ следователь, зажигается одновременно с зеленым светом для прямоидущего транспорта. По крайней мере, с нашей стороны зажегся красный свет плюс зеленая стрелка направо. Вероятно, это делается в целях безопасности пешеходов.
- Так-так,- вздохнул следователь,- и что же вы увидели?
- Мы увидели, как рядом с осевой линией проскочила на большой скорости черная «Волга», обогнав «Москвич», который только начал набирать скорость. Когда «Волга» проскочила - перед «Москвичом» появился пешеход. «Москвич» вильнул, чуть было не зацепив нас. Но было поздно... Увы... Я крикнул Роман Романовичу - назад! И он инстинктивно остановил машину у бровки... Не знаю, видел ли он, будучи за рулем, те же детали, что и я. Во всяком случае, «Волгу» он видел и даже сказал про нее нецензурные слова, что в данной ситуации вполне простительно... Вот так... Я считаю, что шофер «Москвича» никак не мог видеть пешехода. Я даже удивлен, что его не сбила «Волга», которая, несомненно, проскочила перекресток на красный свет...
- Так, так... ловко...
Карпухин глянул следователю в глаза.
- Вас что-нибудь смущает?
Следователь отвернулся. Свидетель снова начинал валять дурака, нужно было его пресечь.
- А как вы дали свой адрес обвиняемой?
- Адрес давал Роман Романович. Он взял свою визитную карточку, написал на ней мои данные вот таким же, как ваш, шариковым карандашом. Помнится - зеленым цветом... Как автомобилист, он любит зеленый цвет и постоянно ищет стержни с этой мастикой... Со стержнями просто беда! Так же как с фломастерами. Мне для работы нужно очень много фломастеров... Вы заправляете стержни или покупаете готовые?
- Это к делу не относится...
- Извините... Карточку отнес Роман Романович, он сказал, что это необходимо. Я даже пожурил его, считая, что разберутся и без нас. «Ты не автомобилист! - возразил он.- Она совершенно не виновата, и наши правдивые показания могут ей помочь».
- «Она»? - обрадовался следователь.- А откуда вы знали, что это была «она», а не «он»?
- Товарищ следователь, - грустно сказал Карпухин,- будучи взрослыми мужчинами, и я и мой друг Роман Романович Крот почти безошибочно определяем разницу между мужчиной и женщиной. И тех и других мы определяем с первого взгляда...
Следователь слушал и нехотя писал, взяв из стола другой карандашик. Листок, изрисованный Карпухиным, внушал ему уважение, однако не лишал сомнений. «Врет»,- думал следователь.
Карпухин сидел прямо, с видом безразличным и не заглядывал в протокол. Он осматривал помещение, окна которого были отгорожены от внешнего мира изящной решеткой в виде солнечных лучей, окованных концентрическими кругами. Круги шли из угла окна, рассеиваясь радиусами-векторами. Декоративная ковка была ему близка по роду занятий.
- Больше ничего не пожелаете добавить? - спросил следователь.
- Нет, благодарю вас,- сказал Карпухин серьезно.
- Тогда подпишите...
Карпухин взял протокол и стал читать. Следователь терпеливо ждал, пододвинув к себе рисунок и карандашик, которым рисунок был сделан.
- Ну что же, - сказал Карпухин. - Все правильно. Прошу вас приобщить к моим показаниям также и чертеж.
И взяв из рук следователя красно-синий карандашик, Карпухин лихо расписался.
- Могу я быть свободен?
