боевые действия. Но Уолсингфорд Парва могла ему предложить только «Гусака и Гусыню», скромную пивнушку, в этом качестве вполне приемлемую. Владелец ее, Дж. Б. Аттуотер, имел лицензию на продажу пива и более крепких напитков. Жаждущие дети земли заходили сюда опрокинуть пинту и посидеть до закрытия. На постояльцев она рассчитана не была. Постояльцы приводили ее в смятение, прибытие же Джо через неполный час после коротышки в мешковатом костюме погрузило в состояние, которое в старину звалось меланхолией.
Поднатужившись, гостиница выдала все, на что была способна, но результат оказался жутковатым. Джо чем дальше шагал, тем отчетливее видел, что продолжительное пребывание под крышей Дж. Б. Аттуотера будет жестоким испытанием и потребует от человека всей его стойкости и целеустремленности.
Он как раз терялся в догадках, отчего это Дж. Б. Аттуотер, покупая матрацы, отдал предпочтение тем, которые набиты шлаком, когда увидел заросли плакучей ивы, загораживающие реку, а подойдя, разглядел смутные очертания «Миньонетты».
Плавучие домики всегда привлекают. Этот казался совсем заброшенным, и даже менее пытливая натура сочла бы прямым своим долгом наведаться туда. Джо взобрался по узким мосткам и встал на палубе — превосходнейшая позиция для обзора Уолсингфорд Холла. Правда, он уже видел его со двора «Гусака и Гусыни», но оттуда дом просматривался не так подробно. Теперь Джо разглядывал его не спеша, он морщился и терзался, усадьба напоминала ему консервный завод, но испытывал и благоговение — да, домик жуткий, и все же в нем живет прекрасная дама. Так истовый паломник вглядывается в уродливый храм.
Созерцание прервал глухой стук — потирая макушку, появился Адриан Пик, который разыскивал в салоне свой портсигар. Низкие двери пароходных салонов весьма коварны. К ним приспосабливаешься постепенно.
Беседа началась не сразу, оба неприятно удивились. Как Джо уже отметил в разговоре с Джин, Адриан не числился среди его любимцев, а для Адриана Джо был случайным лондонским знакомым, с которым он ничуть не хотел встречаться еще и в деревне.
— Э, здрасьте, — промямлил Адриан.
— Доброе утро! Я вторгся в частные владения?
— Ничего.
— Я не подозревал, что тут кто-то обитает. Это ваша посудина?
Адриан кисло окинул взглядом свое пристанище.
— Нет, не моя, — ответил он. — Снял ненадолго.
— А я в инфекционной больнице «Гусак и Гусыня».
— Я там столуюсь, — удрученно буркнул Адриан.
Джо смотрел еще удрученнее. Даже в чернейших своих думах о «Гусаке и Гусыне» он не предполагал, что к тамошним мерзостям добавится еще и компания Адриана Пика.
— Как раз иду туда, — сообщил тот. — Вы уже завтракали?
— Да. Яичница с ветчиной.
— Видимо, про другие блюда они не слышали. Вчера мне тоже ее подавали. Интересно, как они добиваются такого цвета у ветчины?
— Силой воли? — предположил собеседник.
— А вы пробовали пойло, которое там называют кофе?
— Ни разу в жизни! — отозвался Джо, хотя жить ему доводилось даже во французских гостиницах.
В глазах Адриана затеплилась некая сердечность. Как мы уже отмечали, Джо он недолюбливал, но сейчас узрел в нем сочувствующую, родственную душу.
— И хлеб там паршивый! — прибавил он.
— Верно, — согласился Джо. — А вот что вы делаете в плавучем доме? Пишете роман?
— Да нет. Просто живу на природе.
— Ну да? Что ж, вам виднее.
Они снова помолчали.
— Пора двигаться, — заметил Адриан. — Вам в мою сторону?
— Хотел бы, если не возражаете, еще побыть тут.
— Пожалуйста.
— Может, даже искупаюсь, если вы и вправду не против.
— Полотенца в салоне, — сообщил Адриан, обуздав порыв предупредить насчет притолоки. Скоротечное чувство исчезло, как ни бывало. Трезвый рассудок подсказал, что ему именно хочется, чтобы Джо хряснулся затылком.
Оставшись один, Джо снова стал рассматривать усадьбу. Но едва он приступил к этому занятию, как увидел, что мечтания его того и гляди перебьют. Через заливной луг спешила высокая стройная девица.
Сэр Бакстон был человеком слова. Пообещал, что пошлет мисс Виттекер в плавучий дом с приглашением для его обитателя, и вот она несет записку. Пруденс подошла к мосткам и посмотрела наверх. Джо подошел к сломанным поручням и взглянул вниз. Он не знал, кто это видение, но, раз отсутствует хозяин, общаться с ним придется ему.
— Доброе утро! — начал он.
— Доброе утро! — отозвалась мисс Виттекер.
— Приятный денек!
— Мда-ум! Мистер Пик?
Джо безмятежности не утратил. Вчера его обвинили в том, что он — Дж. Мортимер Басби, а после этого не страшно ничего. Без особого жара он объяснил, что не был и не стал мистером Пиком.
— Он ушел в кабачок завтракать. Возможно, нехотя входит в зал черно-багровой ветчины. Моя фамилия — Ванрингэм.
Слова эти неприятно изумили его гостью. Вздернутый носик сморщился, и она пропела с явным, безошибочным отвращением:
— Ва-а-анрингэ-эм?..
— Вам не нравится?
— Я знакома с одним Ва-анрингэ-эмом, — отвечала мисс Виттекер и, по-видимому — сочтя, что дала исчерпывающее объяснение, отбросила тошнотворную тему.
— Сэр Бакстон Эббот послал меня с запиской к мистеру Пи-и-ку. Оставлю ее в салоне, на виду. Вернется — прочитает.
Однако говорила она неуверенно, и Джо заметил, как опасливо она пробует ногой место, где мостки упираются в речной берег.
Судя по всему, особого доверия сходни ей не внушили. Рыцарь ринулся на помощь деве в беде.[75]
— Не надо, не поднимайтесь! Я спущусь, возьму.
И он прыгнул.
Мы уже видели, с какой гибкой грацией осуществил этот подвиг Адриан Пик. Джо повезло меньше. Приземлившись, он споткнулся, покачнулся, схватился руками за воздух, но, окончательно смутившись, обнаружил, что, вместо воздуха, схватил растерявшуюся секретаршу, и немедля ее освободил.
— Э… простите, как неловко получилось…
— Ничего.
— Потерял равновесие…
— Все-е в поря-я-дке, — пропела Пруденс.
Джо взял записку и задумчиво ее повертел. Надпись «А. Пику, эсквайру», его опечалила. Насколько лучше смотрелось бы «Дж. Дж. Ванрингэму, эсквайру»!
Записка, несомненно, была приглашением. На мыльной фабрике затевался пир, и обитателя «Миньонетты» туда приглашали. Как видно, арендовав плавучий дом, он попал в орбиту гостеприимного сэра Бакстона.
