Туманное Звено. Стихотворения

Как руки старика к коленям,
картошка тянется к золе.
И ты застыла: ты оленем,
душа, скитаешься во мгле.

Мелькают ветви кочевые
там, где внедренных веток нет.
И человек, втянувший выю,
благословил олений след.

Живя полярным подаяньем,
олень в алмазные луга,
как тень, под северным сияньем
несет безлистные рога.

1934

«Запели третьи петухи…»

Запели третьи петухи,
сготовил пекарь пропитанье.
Кому нужны мои стихи,
мое бумажное метанье?

Оно уже не ремесло,
оно уже подобно чуду;
взгляните: поднято весло,
и всё же мы плывем по пруду.

Но в гипсе детская рука,
но дружба сшита паутиной.
Теки, подземная река,
тебе спокойнее под глиной.

Там синий кладезь тишины,
там корешки стихотворений…
Но только лист средь вышины
свидетельствует о твореньи.

Любая ветка любит свет.
И даже тень твердит об этом:
поближе к свету стань, поэт, —
останешься хоть силуэтом.

1936

«Путем зерна, вначале еле внятным…»

Путем зерна, вначале еле внятным,
идет к цветенью, к разложенью плод.
Путями сна, как по владеньям ватным,
идем. Наш дом под снегом круглый год.

Он тих снаружи. Барельеф: барашки
у входа веселят его фасад.
Внутри кричит в смирительной рубашке
душа, но рукава идут назад.

Назад куда? Дорогою какою?
В окно к луне. Все отошли ко сну.
Луна растет и длинною рукою
благословляет темную страну.

Душа вовсю старается руками:
ее вконец измаяли лучи.
Но стены вкруг покрыты тюфяками —
по вате полоумная стучит.

А время, лекарь в сахарном халате,
не замечая суеты совсем,
по каждой сверхъестественной палате
проходит — равнодушное ко всем.

1936