испугался, позвонил ей, а Хелена сказала, что вы не из прокуратуры.
– Это все? – спросила я, поигрывая револьвером.
– Да, все! Честно! – закивал головой Ляпин. При этом вид у него был, как у раскаявшегося грешника. – Ей очень не понравилось, что вы нашли отпечатки.
– Правда? А не дашь ли мне телефончик Хелены? – спросила я вежливо. – Позвоню, может, она меня полечит.
Ляпин с готовностью продиктовал номер телефона. Я занесла его в телефонный справочник своего сотового.
– Большое спасибо. Теперь мне нужна сухая одежда и горячий чай, желательно с малиновым вареньем.
Прошло полчаса. Я сидела в сухой одежде за столом, поедая из вазочки малиновое варенье и запивая его горячим чаем. Перед чаем я опрокинула две стопки «Арарата», поэтому чувствовала себя почти умиротворенно от того, что посчастливилось выжить. По телу разлилось приятное тепло. Револьвер, тускло поблескивая матированной нержавеющей сталью, лежал передо мной на столе, предупреждая неадекватные реакции хозяев дома. Те сидели в молчаливой задумчивости по трем другим сторонам стола.
– Что, господа, я могу рассчитывать на ваше молчание? – осведомилась я, поставив бокал на стол.
Глаза Ляпиных устремились к револьверу. С серьезными лицами хозяева дружно закивали.
– Нет, нет, мы будем молчать!
– Если не будете, я вернусь!
В ответ молчание.
– Милая, вызови-ка мне такси! – приказала я дочке Ляпина спокойным твердым голосом, – воспользуйся своим сотовым.
Девушка вытащила телефон и, набрав дрожащими руками номер такси, спросила:
– А ехать-то куда? Они всегда спрашивают.
– В центр Тарасова к городской прокуратуре, – ответила я, отрезав себе половину булочки с повидлом.
Ляпина-младшая сказала, что нужно оператору, и мы стали ждать, когда он перезвонит. Наконец такси подъехало. Засунув револьвер в кобуру, я отобрала у девушки сотовый, разбила его о стену, взяла сумку с мокрыми вещами и двинулась к выходу, попутно вырвав из стены провод городского телефона, таким образом лишив Ляпиных связи с внешним миром.
На такси без приключений я добралась до Тарасова. Вышла, конечно, не перед прокуратурой, а задолго до нее. До квартиры Лисовских доехала на маршрутке, по привычке путая следы. Меня никто не преследовал. Открыв ключом дверь, я вошла в квартиру и нос к носу столкнулась со Светланой Андреевной.
– С вами все в порядке, вы как-то неважно выглядите? – с беспокойством спросила она, заметив царапины на моем лице и ссадины на руках. – Вы дрались?
– Нет, просто упала, – бросила я и, поставив сумку на пол, принялась стаскивать с ног сапоги.
– Надеюсь, вы не сильно ушиблись? – с сочувствием покачала головой Светлана. – Сейчас так скользко.
– Ушиблась-то не сильно, но вот машине пришел конец, она на дне реки, – буркнула я, скинув пальто и подавая его Светлане.
– Как же... Вы что, на машине упали в реку?! – Глаза Светланы расширились от ужаса.
– Не сама, конечно, меня столкнули ваши недоброжелатели. – На одном дыхании я пересказала клиентке всю историю. Светлана так и села.
– Не пугайтесь так. Видите, я жива и невредима. Доказательства – отпечатки пальцев – при мне. Спасибо водонепроницаемому пакету. Кроме того, я добыла номер сотового колдуньи. Мы с вами движемся в правильном направлении.
– Направление-то правильное, но дорожка уж очень опасная, – заметила Светлана. – Если уж вы с вашим опытом едва не погибли, то что будет со мной, с мужем, с сыном. Мне не по себе.
– Светлана Андреевна, я рядом, – напомнила я, – второго шанса они не получат.
Светлана промолчала. Мы перекусили, а затем я занялась отпечатками пальцев, добытых в доме Ляпиных. Сначала я отсканировала дактилоскопические пленки, отпечатки на оберточной бумаге и листы с чернильными отпечатками и стала сравнивать. Отпечатки со шкафа совпали с отпечатками семьи Ляпиных. Зато отпечатки с оберточной бумаги не принадлежали никому из семейства. Неизвестный оставил на бумаге четкие следы большого, указательного, среднего и безымянного пальцев. В них имелись шесть отличительных признаков. Самый примечательный – это небольшой шрам на основании подушечки большого пальца, пересекающий линии до центра завитка в середине. Далее двойное соприкосновение линий на указательном пальце и характерные дельты сбоку. На среднем – слияние, несколько крючков и глазок. На безымянном пальце присутствовали как завитки, так и дуги.
Светлана находилась рядом со мной, живо интересуясь происходящим. Я ей поясняла отдельные моменты, не вдаваясь в подробности.
– А ваша профессия очень увлекательна, – высказала мне клиентка, наслушавшись моих лекций.
– Да, – кивнула я, вводя неизвестные отпечатки в программу идентификации. – Можно узнать много нового, открыть неизвестные стороны жизни, познакомиться с интересными людьми, при условии, если выживешь.
Светлана перестала мечтательно улыбаться и тихо спросила:
– А долго компьютер будет проверять отпечатки?
– Как повезет, – пожала я плечами. – Область поиска я сузила, насколько это возможно. Посмотрим.
Нам повезло. Результаты появились через десять минут. Владелицу отпечатков пальцев звали Клара Филипповна Веретей, неоднократно привлекавшаяся за воровство, разбой, мошенничество и вымогательство. Провела в местах лишения свободы в общей сложности двадцать лет. В последний раз была осуждена за убийство сообщника – не поделили награбленное. Бежала в девяносто седьмом, и следы ее затерялись. У Веретей на теле имелись татуировки: на ягодице кобра, обвивающая кинжал, на левом плече – звонок с надписью 1963—1972 (отметила срок за разбой); на груди с левой стороны «КПСС – враг народа»; на правом предплечье – горящая свеча с надписью сверху на ленте «Vita BREVIS», внизу сердце, с боков карточные символы трефы и пики – воровской оберег.
– Разрисованная бабуся, – хихикнула я, просматривая содержимое файла. – Теперь понятно, почему ее Киргиз назвал багдадкой. – И пояснила Светлане: – Так на зоне при советской власти называли авторитетных зэчек. Посмотрите. Узнаете?
– Надо же, – выдохнула Светлана, рассматривая фотографию Веретей. – Не очень, но похожа.
Я показала ей один из фотороботов, сделанных мной:
– Видите, как похожа, – показала следующий лист, – эту опознали Ляпины, – положила на стол фоторобот бабы Любы рядом с двумя остальными. – Вот ваша бабка-угадка. Прослеживаете эволюцию образа?
– Да, это одна и та же женщина, – подтвердила Светлана. – Даже не верится, что так можно менять лицо.
– Поверьте, можно. – Я набрала на домашнем телефоне Светланы номер колдуньи, который дал мне Алексей Иванович.
– Здравствуй, Клара Филипповна. Наверно, не ждала меня услышать, падла!
– Эй, откуда узнала мой номер? – растерянно спросила баба Люба, услышав в трубке голос Светланы, который я умело имитировала. То, что я назвала ее по имени, колдунья и не заметила.
– Я про тебя все знаю. Дернешься – размажу, как клопа! – сказала я с угрозой. – Знаешь, что стало с теми, кого ты прислала за деньгами? Так вот, то же будет и с тобой, если будешь продолжать свои наезды. Ты даже не представляешь, с кем связалась.
– Да ты гонишь! Не могла ты их всех положить! – с недоверием воскликнула колдунья. – Они тоже врут. Ты кого-то наняла. Не знаю, зачем эти придурки мне втирают всякие байки.
– Они не врут, – произнесла я ровным голосом. – Я их пощелкала, как курят. Могла замочить, но
