– Что делать-то будем? – спросила Светлана.
– Схожу и проверю, что там происходит.
Нащупав сумку, я достала из нее катушку со стальным тросом на прочном ремне и специальные скользящие зажимы для рук. Застегнув пояс с катушкой на талии, я надела на голову прибор ночного видения, пристегнула кобуру с револьвером. В эту минуту в дверь осторожно постучали.
– Спросите, кто там, – велела я, заканчивая приготовления.
Светлана осторожно приоткрыла первую дверь и крикнула:
– Эй, кто там? Чего вы хотите?
– Здесь в подъезде человека убили, – жалобно произнесла молодая девушка. Было похоже, что она на грани истерики. – Я наткнулась на него и боюсь, что убийца где-то рядом. Еще свет отключили. Мне страшно. Впустите меня, пожалуйста, пока милиция не приедет.
Я едва предотвратила попытку Светланы открыть дверь. Отстранив ее, я прикрыла вторую дверь и тихо сказала:
– Разговаривайте с ней, тяните время, но не впускайте в квартиру, ни при каких условиях. Я пойду с другой стороны, проверю, что в подъезде.
– А если ее убьют, пока вы будете проверять?! – гневно прошептал Геннадий Петрович.
– Не убьют. Убийцу спугнут ваши голоса, – ответила я непреклонно. – На сто процентов уверена, что это подстава. Девку подослали. Если вам дорога жизнь, то слушайтесь меня. Вызовите милицию и не высовывайтесь, даже если подожгут дверь.
– Хорошо, мы слушаемся, – заверила Светлана. – Только идите быстрее, я сейчас сдвинусь от напряжения.
Я пошла к окну, а Светлана снова приоткрыла первую дверь и осторожно спросила:
– Вы еще здесь?
– Да, откройте. Мне так страшно, – отозвалась девушка.
– А почему вы думаете, что человек, на которого вы натолкнулись, мертв? Может, он пьян? – спросила Светлана. – Вы щупали у него пульс?
За дверью наступило продолжительное молчание. Я бесшумно открыла окно, зацепила трос за батарею и, перемахнув через подоконник, заскользила вниз на тросе, сжимая в руках молоток для отбивания мяса.
Стоявший у подъезда парень, увидев мой спуск, сунул руку за пазуху и вытащил пистолет. Брошенный мною молоток попал парню в лоб. Не издав ни звука, тот рухнул под дверь. Отстегнув трос, я подскочила к парню и пощупала пульс на шее – жив. Череп тоже вроде бы цел. Приложив ключ к замку домофона, я вошла внутрь и положила пистолет в угол, а подобранный молоток засунула за пояс. В том, что меня услышали коллеги парня наверху, я не сомневалась, поэтому, шаркая и топая, поднялась на площадку первого этажа и голосом древней старухи проскрипела:
– И где эти проклятые ключи, куда я их задевала? Чтобы этому Чубайсу в огне сгореть за то, что свет отключили!
Покряхтев и поохав, я открыла отмычками первую попавшуюся дверь и тут же ее захлопнула. У хозяев квартиры, должно быть, волосы встали дыбом от моих манипуляций. Бесшумно я побежала наверх по лестнице, преодолевая пролет за пролетом. Перед четвертым сбавила темп и пошла медленнее. У двери в квартиру Лисовских стояли четверо мужчин. Наркоманского вида белокурая, высокая худая девица с дико вытаращенными глазами уговаривала Светлану открыть дверь. Я видела это через прибор ночного видения в зеленоватом свете. Они же меня не видели. У парней в руках были пистолеты, и в случае, если бы Светлана все же открыла, резко бросились бы внутрь квартиры.
Они с напряжением ждали этого момента. Лица серьезные. На скулах играют желваки. Только Светлана, к счастью, не открывала.
Я метнулась наверх. В последнее мгновение парни, заметив движение, попытались оказать сопротивление, но преимущество было на моей стороне. Грянуло несколько выстрелов. Завизжали, рикошетя, пули, и полетела шрапнель. Свалив подсечкой ближайшего из бандитов, я отключила его ударом пятки в грудь. Схватив за руку другого и уперевшись ногой в его живот, я перекинула бугая через себя так, что он полетел вниз, считая ступеньки. Бандит, находившийся справа, услышал возню на полу и недолго думая стрельнул в этом направлении, едва не прострелив мне голову. Я уклонилась, и пуля попала одному из бандитов в колено. Вообразив, что в него палит враг, раненый не остался в долгу и пальнул в своего товарища. Лестничную площадку огласили стоны, мат и визг наркоманки. Раненый бандит закричал в темноту:
– Я свой, Костян, не стреляй! – Парень с простреленной коленкой, прислонившись к стене, достал зажигалку, намереваясь подсветить место побоища, но я вырубила его ударом в челюсть и спихнула вниз по лестнице. Туда же пихнула и визжавшую наркоманку.
Под лестницей на площадке образовалась куча мала. Оставшийся на ступенях разрядил обойму своего «макарова» в железную дверь, где по его расчетам находился противник. Он и не подозревал, что я уже рядом. Когда «макаров» сухо щелкнул вместо выстрела, я встала напротив бандита и выполнила прямой удар в солнечное сплетение, в челюсть левой и затем в грудь правой. Пистолет выскользнул из повисшей плетью руки бандита. Я не дала бугаю упасть на пол, а, подхватив за шиворот, спихнула его с лестницы к друзьям.
Двумя прыжками спустившись следом, я схватила бандита, раненного в колено, и закричала ему в лицо:
– Говори, кто нанял, или замочу! Говори, тварь!
Испытывая страшную боль в простреленной ноге, бандит завизжал:
– Пусти, я все скажу!
Я прекратила издевательство:
– Говори!
– Киргиз, ну, узкоглазый один, попросил стрясти с одной тетки долг. Ну, мы и пошли.
– Как с ним связаться? – заревела я в лицо парню. – Быстро говори, или я тебе ногу оторву!
– Никак, он сам мне звонит. Мы в баре встретились. Хороший человек просил помочь. Почему нет? – простонал бандит, вырываясь из моих рук. – Мы ничего не собирались делать с хозяевами, если бы они отдали лимон, как договаривались с Киргизом.
Я ощупала бандита, нашла и забрала сотовый.
На улице завыли, приближаясь, милицейские сирены. Не тратя времени на дальнейшие бессмысленные разговоры, я применила к бандиту усыпляющий прием и побежала к двери Лисовских. Постучав, прошептала:
– Это Евгения, открывайте, все в порядке.
Мне открыли. Светлана с мужем сразу с порога завалили меня вопросами.
– Ничего страшного. Баба Люба подослала к вам опять каких-то лоботрясов с пушками, с ними и размяться-то по-человечески нельзя. – Подскочив к окну, я собрала трос, закрыла окно на все шпингалеты, отстегнула карабин от батареи, смотала и убрала катушку с тросом обратно.
– Что мы будем говорить милиции? – поинтересовалась Светлана. – Я слышала выстрелы. Вы кого- нибудь убили?
– Нет, это придурки, что к вам заявились, сами стреляли друг в друга в темноте, – сказала я спокойно, наливая себе воды на кухне. – А милиции скажете все, как было на самом деле. Вы сидели в квартире, слышали перестрелку, но выйти из квартиры побоялись. Вот и все. Про меня не распространяйтесь.
– Ладно, мы поняли, что к чему, – ворчливо сказал Геннадий Петрович. – Я вот только боюсь, что нам не поверят. Спросят, кто их так, а из мужиков только я да Станислав здесь. Возьмут и свалят на нас.
– Не сгущайте краски, – посоветовала я, поглядывая из-за шторы на улицу.
К подъезду подкатили несколько милицейских машин. Из них высыпали люди в форме и ринулись в подъезд. Долго ничего не происходило. Потом включили свет.
– Чувствую, начнется сейчас веселье, – пробормотал Станислав, глядя мне через плечо. – Ишь как забегали-то.
Минут через двадцать в квартиру Лисовских начали ломиться оперативники. Светлана открыла дверь и поинтересовалась:
