– Да, я собирался назвать его Карлом Модестовичем и затем утопить.
– Опять вы шутите, Владимир! Я знаю, что вы на такое не способны, – укоряюще сказала Анна, ласково гладя котенка по шерстке.
– Я не ослышался? Вы только что выступили в роли моего адвоката? Неужели разглядели за маской чудовища доброе сердце?
– А вы и есть добрый. К тому же, вы очень любите кошек. Помните, как помогали мне таскать сливки У Варвары?
– Для наглого рыжего котяры, которого Григорий пригрел на конюшне? – кивнул Корф.
– И совсем не наглого! Он был такой маленький и несчастный!
– И поэтому ему потом всегда приходилось путешествовать с нами в отдельной корзине огромных размеров, – Владимир улыбнулся неожиданным воспоминаниям. – Вы можете взять себе и этого. Только таскать сливки вы меня больше не заставите. Тяжелая длань у Варвары – соломинка…
– Спасибо, – обрадовалась Анна. Она решила подойти к нему, но отчего-то остановилась.
– Вы по-прежнему меня боитесь? Боитесь, что я схвачу вас и силой утащу к себе? Поверьте, я не чудовище. Впрочем, я вас понимаю. Позвольте один вопрос, Анна. Есть ли надежда, что когда-нибудь вы сможете ответить на мои чувства?
– Не стану давать ложных обещаний. Я не знаю.
– Если бы я с самого начала признался вам в своих чувствах, могло бы все сложиться иначе?
– Возможно.
– Тогда забудем все! Давайте начнем все сначала, – с горячностью предложил Корф.
– Невозможно забыть того, что уже произошло, – промолвила Анна.
– Что же, благодарю вас за откровенность. Это даже к лучшему. Я не буду мучить себя несбыточными мечтами, а вы можете спокойно предаваться своим.
Когда Корф ушел, Анна спустилась на кухню, чтобы покормить котенка.
– Я назову его Лучик, – сказала Анна, с нежностью глядя, как Варвара поит котенка молоком из блюдца. Котенок был совсем еще кроха и не умел лакать – Варвара обмакивала какую-то тряпичку, намотанную на указательный палец, в молоко и подставляла палец котенку. А тот с удовольствием лизал тряпицу, полагая, что это его теплая, добрая мама.
– И впрямь, какой-то он весь светлый, солнечный, – согласилась Варвара. – Хорошенький! Откуда он у тебя?
– Владимир принес. Оставил под дверью, как будто котенок сам случайно забрался на второй этаж, а потом подарил его мне.
– Подарил котенка? – покачала головой Варвара. – А я-то думала, что только у барыни Долгорукой рассудок помутился. И наш барин, похоже, тоже заболел – умом тронулся. Не знает, что девушке подарить, чтобы чувства свои правильно высказать.
– Варя! Разве это от чувств? – смутилась Анна.
– А от чего еще? Сдурел он совсем, вот и мечется. Ты бы хоть его приласкала, что ли, может, и отойдет, обмякнет. А потом, глядишь, и здраво рассуждать начнет.
– Да она-то и целоваться по-человечески не умеет, куда ей барина приласкать! – с презрением бросила Полина, проходя в кухню.
– Язык у тебя без костей! – прикрикнула на нее Варвара.
– И язык без костей. И тело мягкое. Молодому барину нравится, – с вызовом глядя на Анну, заявила Полина.
– Срам-то какой! Тьфу на тебя! – Варвара перекрестилась и замахнулась на Полину. – Иди-ка ты отсюда по добру по здорову, а то, не ровен час, попадешься под горячую руку, а она у меня – сама знаешь…
– Соломинка, – сквозь слезы прошептала Анна, вспомнив слова Корфа.
– Во-во! Соломинка – если опущу, мало не покажется!
– А ты мне не грози! – встрепенулась Полина. – Я вот барину все расскажу, как вы его тут обсуждали, посмотрим, какой он тогда Анне подарок сделает – сто розог или полсотней обойдется.
– Совести у тебя нет, – горестно сказала Анна.
– Это у тебя нет совести. Смотри-ка, в одночасье двух кавалеров хочет охмурить!
– Это тебя не касается! – побледнела Анна.
– Как же это не касается? Ты у меня барина хочешь увести, а я и молчи? Ну, уж нет! И барона ей, и князя подавай! За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь.
– А я ни за кем и не гонюсь! Это ж ты у нас на деньги падкая, за копейку на любую подлость готова.
– Тоже мне, святая невинность! Ты всегда красоте моей завидовала! Да таланту моему. Все вперед меня лезла – и в театре, и перед барином. Всю жизнь мне испортила, думаешь, я и сейчас терпеть стану?
Полина не на шутку распалилась и, сверкнув глазами, стала искать, чем бы таким в Анну зашвырнуть. Увидела свежие яйца в корзинке, схватила одно из них и бросила в Анну. Яйцо пролетело мимо и с треском ударилось в косяк двери.
– Это по какому же поводу артиллерийский салют? – вполне миролюбиво спросил Корф, едва успевший
