уклониться от этого символического снаряда.
– А что она! – вскричала Полина. – Почему одним все, а другим ничего? Почему ей и котята, и розы…
– Какие розы? – нахмурился Корф.
– Да те, которыми ваш разлюбезный князь Аньке всю комнату засыпал!
– Это правда? – тихо спросил Корф, оборачиваясь к Анне.
– Правда, – гордо ответила она, смотря ему прямо в глаза.
– Что же, котенок – не розы. Подкидыш, беспризорный выкормыш. Хорошо, если протянет дольше, чем успеют завянуть ваши цветы, – Корф сдержанно кивнул Анне и вышел.
– Ты что ж это творишь, стерва?! – Варвара с половником бросилась на Полину.
– А что я, что? – закричала та и наутек пустилась из кухни.
– Да неужто ж князь всю комнату розами засыпал? – прогнав Полину, обернулась Варвара к Анне.
– Нет, Варечка. Только одна роза-то и была. Только одна! – тоскливо произнесла Анна.
Котенок на полу снова запищал. Анна подняла его, прижала к себе и принялась гладить.
– А чего тогда перед барином похвалялась? Дразнила, что ли?
– Ой, Варя! Я и сама не знаю, что я делаю. Запутал он меня – земля под ногами уже кругом идет!
– Не нравится мне все это, девонька, – покачала головой Варвара. – Давно ведь вам уже пора договориться, а вы все ссоритесь. Не дело это! Ох, не дело…
Из кухни Корф тотчас же прошел в комнату для гостей и, открывая дверь, столкнулся на пороге с Репниным.
– Ты все еще здесь? Разве я не велел тебе убираться отсюда и поживее?
– Я уже ухожу, вот только решил проверить, не оставил ли чего.
– Это важно – проверяй лучше. Чтобы потом не придумывал повода вернуться – мол, забыл у тебя в доме то, другое.
– Ты несправедлив. Я же стараюсь делать, как лучше.
– Лучше было бы, если бы ты, уезжая, не оставлял после себя мусора в доме.
– Что ты имеешь в виду?
– Я говорю о розах в комнате Анны.
– О розах? Это от чистого сердца. Я не пытаюсь быть оригинальным в своих чувствах.
– А я не требую ничего взамен.
– С чего ты взял, что я корыстен? По-моему, это ты все время думаешь, как загладить свою вину перед Анной.
– Сначала тебя раздражало мое равнодушие к ее судьбе, потом пришлась не по душе моя жестокость. Теперь тебя злит, что я готов заботиться о ней.
– И ты называешь ее рабство заботой? Представляю, сколько зла ты ей еще причинишь, думая, что совершаешь благо. Ты на что-то надеешься? Полагаешь, если сам не помнишь, то и она забыла все твои издевательства?
– Я помню все, – мрачно сказал Корф. – И знаю, что мне нечем гордиться. Но я никогда не отказался бы от Анны из-за того, что она крепостная.
– А кто же отказывается? – улыбнулся Репнин. – Это тебя все время волновало ее происхождение. А я был обижен на Анну только за то, что она сразу же не сказала мне правду.
– Не лги хотя бы мне, – скривился Корф. – Ты никогда не забудешь о ее происхождении. Даже если она будет свободна. Ты испортишь ей жизнь.
– И это говоришь мне ты? Ты, кто с такой легкостью то тянет ее за собой, то отталкивает от себя?
– Запомни, Анна останется со мной! – вскричал Корф.
– Ты же ее хозяин – можешь приказывать, – пожал плечами Репнин.
– Я сделаю ее счастливой. Она станет моей женой.
– Только через мой труп!
– Как вам будет угодно, сударь, – кивнул Корф.
– Это вызов?
– А что, князь Репнин считает ниже своего достоинства драться из-за крепостной?
– Ты сам знаешь, что дело не в этом.
– Ты прав, у нас просто нет выбора. Ты же не оставишь Анну в покое.
– А ты, я смотрю, не прочь по-быстрому избавиться от соперника.
– Не скажу, что мне по душе такой поворот событий…
– Но делать нечего? – с иронией в голосе заметил Репнин. – Хотя мне тоже жаль. Завтра у тебя будет
