предложил второй мордатый.
– Это не птичка! – пьяно выкрикнула Аня и икнула, на миг прикрыв напомаженный ротик ладошкой. – Это всего-навсего наша Женька. Ее хозяйка наняла, чтобы нас того... охранять...
– От кого охранять, лапушка?
– От посягательств, – с трудом выговорила Аня и захохотала, взболтнув ногами. Ее почему-то очень насмешило это слово.
– Тихо, тихо, не упади! – попридержал ее мордатый. И обернулся ко мне: – Женя... тебя правда зовут Женя, цыпа? Женечка желает выпить?
– Женечка желает забрать от вас несовершеннолетнюю девицу и уйти, – ответила я.
– Женя будет весьма огорчена, но у нее ничего не получится. Анечка сейчас поедет с нами. Мы договорились, что эту ночь она проведет в чудном особняке с мраморными колоннами, с баней и сауной.
– ...и с бассейном, – напомнила Аня.
Я решила больше не тратить время на препирательства.
– Вставай! – сказала я непутевому ребенку и потянула, взяв за руку. – Немедленно поднимайся, и идем!
– Женя, но ведь я, кажется, ясно выразился...
Перед тем как заговорить, мордатый одной рукой прижал к себе Аню, а другой недвусмысленно сжал горлышко бутылки с шампанским. Фотограф оживленно сделал несколько шагов в направлении двери и защелкал аппаратом, стараясь не пропустить ни одной подробности предстоящего скандала.
Я отступила на шаг и прикинула: помещение, огороженное легкими пластиковыми стенками, было не больше десяти метров, настоящий бой здесь не устроишь, и это мне только на руку. Мордатый смотрел на меня насмешливо и руку с бутылки убрал – он, очевидно, не хотел видеть во мне настоящего противника.
– Борюсик, ты поосторожнее, – предостерегла его Аня, которая явно забавлялась ситуацией. – Женька может так отметелить – мало не покажется! Она специально драться училась!
– Аня! Я жду. Скажи дядям «спасибо», и пойдем домой.
– Иди на... – счастливо перебила меня Аня. – Я остаюсь здесь, с Борюсиком. Он не просто так, он обещал мне контракт с заграничным агентством устроить, понятно? У него в особняке под Парижем сам Ив Сен-Лоран бывает! Он мне рассказывал! Понятно?
– Ну, еще бы. Не только понятно, но и не удивительно. Если, конечно, его особняк – это лечебница для душевнобольных!
Я нарочно пошла на конфликт, будучи уверена, что для борьбы в узком пространстве у меня гораздо больше преимуществ, чем у неповоротливого противника. И потом – исподволь готовясь к драке, я специально «заводила» неприятеля. Ярость слепит глаза, что тоже не сыграет ему на руку, да и выпитый алкоголь снизит реакцию.
То, что драки не избежать, было ясно с самого начала. И, похоже, я не ошиблась – мордатый медленно снял Аню с колен (она пошатнулась и ухватилась за край стола, глядя на меня с бессмысленной улыбкой на губах) и, опершись ладонью о колено, произнес медленно и с расстановкой:
– Слышь, ты, Женя, как там тебя дальше? Тебе следует хорошенечко подумать, прежде чем шутить про меня такими шутками. Я – мастер спорта по джиу-джитсу, профессионально занимаюсь триатлоном и культуризмом. Мой сосед, – он кивнул на жлоба, – профессиональный борец в рестлинге, параллельно осваивает приемы в таиландском боксе. Так как, – спросил он после паузы, – захочешь еще раз сказать ту шутку про психбольницу в моем доме?
Я светло посмотрела ему в глаза:
– Конечно, не захочу. Ведь мне же придется повторять ее четырежды – каждому из вас по два раза!
За полсекунды до того, как мордатый бросился на меня, я поднырнула ему под локоть и с разбегу стукнула затылком под челюсть. Отброшенный моим ударом к стене мордатый замычал, из углов рта его полезла розовая пена – он сильно прикусил себе язык. Но он быстро встал на ноги, роняя стулья и пытаясь нащупать у себя за спиной все ту же бутылку шампанского. Ударом ноги я перевернула стол, и он опрокинулся на пол вместе со всем содержимым. В следующую секунду я подхватила табурет и со всей силы обрушила его на голову мордатого.
Он все равно упал не сразу, а только после того, как я окончательно оглушила его рукояткой своего «ТТ».
Когда мордатый свалился мне под ноги, я, не выпуская пистолета, обернулась к Моховой:
– Ну?
Вместо того чтобы дать себя увести, Анечка завизжала и кинулась к жлобу, который тоже отскочил к стене; глупышка, как видно, хотела поискать у него защиты, но он очень быстро понял преимущество своего положения и, одним движением намотав на кулак пышные волосы Моховой, выставил девочку впереди себя, как щит.
– Отпусти девочку, придурок!
– Сперва убери пистолет! Я уйду, только убери пистолет!
Я отвела ствол в сторону, краем глаза заметив, что дверь, куда за минуту до этого проскользнул фотограф, осталась распахнутой, и оттуда бликует дуло объектива. Ну погоди ты у меня!
– Отпускай ее, или я стреляю! Считаю до трех! Раз...
Не успела я сказать «два», как жлобина толкнул ко мне Аню и выскочил из павильона. Я крепко схватила девочку за руку.
– Ты в порядке?
Она быстро-быстро закивала головой. Мохова перетрусила изрядно, так что даже протрезвела. Мордатый все еще валялся на полу, мыча и безуспешно пытаясь встать на ноги. Однако количество безвольно тыкающихся, как слепые котята, мужчин на один квадратный метр Модной недели стало меня беспокоить!
– Пойдем отсюда.
Но, прежде чем покинуть павильон, я резко толкнула ногой приоткрытую дверь и сразу же услышала то, что и планировала услышать: хруст бьющегося стекла и отчаянный мат. Так и есть: створка двери со всей силы прилетела прямо по объективу фотоаппарата папарацци и даже, кажется, задела его по носу; побледневший от злости и страха парень сидел перед дверью на корточках, размазывая по лицу юшку и не сводя глаз с груды битого стекла.
– Считай, что легко отделался, – сказала я ему, когда он поднял на меня полные ненависти глаза. – За такие вещи в цивилизованном обществе не просто аппаратуру разбивают, а сразу голову. Из какой ты газеты?
– «Светская жизнь», – ответил он. И прибавил с воодушевленной гордостью за свой дешевый таблоид: – Мы вас по судам затаскаем! Ясно? Мой фотоаппарат три тыщи долларов стоит, между прочим... Я здесь на работе, между прочим...
– Паршивая у тебя работа, парень.
Ничего больше не говоря и не отпуская Аниной руки, я направилась к выходу. Девочка послушно шла за мною, чуть спотыкаясь. Только сейчас она начала соображать, что чуть было не вляпалась в нехорошую историю, которая могла навеки погубить ее шикарную карьеру, и от ужаса этой мысли начала тихонечко всхлипывать.
– Не реви. Лучше расскажи, как ты там оказалась! – приказала я.
– Женя... вы только Ирине Михайловне ничего не рассказывайте...
Я не стала давать никаких обещаний. Ирина Акулова – моя клиентка, она же платит мне деньги, я просто не имею права от нее ничего скрывать.
– Ты знакома с этими мужчинами? С которыми выпивала?
Ответ был таким, каким и следовало ожидать:
– Ой, Женечка, ну что вы! Первый раз видела! Я просто прогуливалась, смотрела, как тут что... Зашла за подиум, ну, за «язык», там гримерки... Мне так интересно было! Потом смотрю – за мной этот фотограф увязался, ну, слово за слово, беседа у нас завязалась, это же приятно, когда тебя фотографируют, знаете,
