город. Лучше добираться до родных пенат с кем-нибудь из своих, тарасовских.
Так мы и поступили. Только поехали не по разным квартирам, а направились ко мне.
— А почему я не могу поехать домой? — удивилась Светлана.
— Потому что сначала я должна удостовериться, что тебе больше не грозит никакая опасность, — сказала я. — И потом, заявляться домой к маме со свежим шрамом на плече — следом от пулевого ранения, — значит довести ее до инфаркта. Сначала подлечишься как следует, сделаешь несколько процедур, а потом предстанешь перед родной мамочкой как новенькая. Логично?
— Да, но она будет волноваться. Почему я не пишу, не отвечаю на ее письма.
— Дадим телеграмму, успокоим. Ты сообщишь, что скоро вернешься вдвоем с подружкой, с которой познакомилась на юге.
Короче, я уговорила Светлану несколько дней пожить у меня. Заявились мы ко мне домой.
Тетя Мила открыла дверь и обомлела.
— Женя! Ты вернулась так рано! Что случилось?
— Ровным счетом ничего, тетя, — проговорила я, целуя тетю Милу в щеки.
— Ты с подружкой, — то ли утверждала, то ли спросила тетя.
— Познакомься, ее зовут Светлана.
— Здравствуйте, — пискнула моя клиентка.
Тетя оценивающе оглядела девушку.
— Очень приятно, — сказала она. — Вы похожи на певицу.
Я рассмеялась.
— Тетя, ты не поверишь, но она и есть певица. Поет с группой! И очень неплохо поет.
Последние слова были для меня самой непонятными. Я никогда не слышала, как Светлана поет. Просто не довелось. И когда ей было петь для меня? В больнице? В поезде? В автомобиле? Вот поставлю ее на ноги и попрошу спеть.
— Как вы догадались? — улыбнулась Светлана.
— Интуиция, — пожала плечами тетя.
Без разъяснений, конечно, не обошлось.
— Тетушка прочитала такое количество детективных романов, что сама может распутать любое дело, — сообщила я.
— Кроме самых простых! — рассмеялась тетя Мила.
И мы со Светланой тоже смеялись. В тот момент нам было очень весело.
А теперь о серьезном.
Я не случайно завела разговор о том, чтобы Светлана некоторое время пожила в моей квартире, как ни хотелось ей поскорее приехать домой и упасть в объятия мамочки, учительницы математики. Моя интуиция работала не хуже тетушкиной. И она подсказывала, что покушения на мою клиентку не закончились. Только двух вещей она не могла мне подсказать — с чем они связаны и кто за ними стоит.
Светлана жила на улице Садовой в пятиэтажном доме, в котором было всего два подъезда. Дом был старым, постройки конца пятидесятых. Я установила наблюдение за домом и соответственно за квартирой. Организовала это таким образом: пригнала свой «Фольксваген» во двор дома, который меня интересовал, и стала дежурить.
Квартира Светланы под номером семнадцать, состоявшая из двух комнат, находилась на пятом этаже в первом подъезде. Окна ее располагались так: из большой комнаты — в торце дома, а из комнаты поменьше и кухни выходили во двор. Мой «Фольксваген» стоял в глубине двора, в пятидесяти метрах от подъезда, и не должен был привлекать ничьего внимания. Рядом с ним стояла только что покрашенная зеленая «копейка» с мощными новенькими бамперами от «семерки» и серая «Ауди-100».
Естественно, круглыми сутками торчать в том дворе я не могла, поэтому определила для себя так: убийца, кто бы он ни был, придет на свидание с жертвой с утра до двенадцати и вечером после четырех. Остальное время я проводила дома, возвращаясь после двух часов ночи. Сидя внутри салона «Фольксвагена», я занималась тем, что слушала музыку на аудиоплеере для компакт-дисков. Выбор был не слишком велик, поэтому я прослушивала диски по очереди, а потом шла по второму кругу. И вскоре все песни знала наизусть. Когда это занятие мне наскучило, я принялась за прослушивание радио.
Естественно, что, когда кто-то заходил в подъезд, я начинала соображать, кто он: чужой или свой. Светлана была в курсе моих занятий и сама подробно описала мне всех своих соседей, живущих в остальных девятнадцати квартирах первого подъезда. Старушек и одиноких женщин я сразу вычеркнула из списка, а вот мужское население дома меня заинтересовало. Внешность мамочки моей клиентки меня также не особенно интересовала — я подумала, что узнаю ее без проблем, ведь дочь и мать должны быть хоть немного похожи, а у меня глаз зоркий. Мужчин старше двадцати лет, проживавших в Светланином подъезде, было не много — восемь человек. Девушка описала их довольно подробно, потому что сталкивалась с ними чуть ли не каждый день. Все данные я на всякий случай записала в свой блокнот, хотя на память не жалуюсь.
Однако моя работа была бы слишком хлопотной без некоторых технических ухищрений. Представьте, что в подъезд заходит неизвестный мне человек. Что прикажете делать? Тут же срываться с места и бежать смотреть, не звонит ли он в квартиру номер семнадцать? Сколько раз в день я буду подниматься на пятый этаж и сколько раз в день сталкиваться лоб в лоб с бдительными соседями? Поэтому я поступила разумно, применив технические средства слежения.
«Жучок», позволяющий обнаружить человека даже в большом городе, если сидит на нем, мне сейчас помочь не мог. Поэтому я применила микрофон, позволявший определить, покушается ли кто-то на квартиру номер семнадцать или просто проходит мимо нее по своим делам.
Посвящать в операцию мамочку Светланы, которую звали Александрой Никифоровной, я не стала. Кстати, я видела ее издали и действительно сразу распознала. Симпатичная женщина, с приличной фигурой, волосы покрашены в каштановый цвет, короткая стрижка, очки на носу. Губы яркие благодаря помаде.
Не стала я встречаться с ней потому, что начались бы расспросы, охи — ахи — вздохи, она попыталась бы взять меня в оборот и раскрутить на правдивые истории. А мне это совсем ни к чему, такое общение. И я просто решила, не спрашивая разрешения Александры Никифоровны, поставить «жучок» около входа в ее квартиру.
Аппаратик этот представляет собой микрофон с мощной батарейкой. Чтобы радиус действия был побольше, приемник сигнала присоединяют к усилительному устройству. Им служила магнитола в моем «Фольксвагене».
Осмотревшись, я засунула микрофон за верхний обналичник над дверью, который немного отходил от стены. Тоненький проводок от него я расположила так, чтобы он высовывался из-за обналичника как мышиный хвостик. Затем, спустившись к машине, включила магнитолу и сделала громкость максимальной. В динамиках тут же послышался свист. Работает! Вот и хорошо.
Однако подслушивать таким образом, чтобы звуки разносились по машине и вылетали из окон наружу, не годилось. Поэтому я надела наушники и сразу почувствовала себя героиней фильма «Высокий блондин в черном ботинке».
Два дня прошло в полной бездеятельности. Вернее, делом-то я занималась, только результатов не было. Убийца или убийцы не проявились.
Это случилось на третий день после того, как мы со Светланой вернулись в Тарасов. Я увидела мужчину в пестрой темно-сиреневой рубашке с короткими рукавами, который твердым шагом направлялся к подъезду номер один. За два дня наблюдения я изучила внешность жителей подъезда. Этот человек до сих пор здесь не показывался.
Пока появление неизвестного мало что значило, ведь жители остальных девятнадцати квартир жили не на необитаемом острове, к ним заходили родственники, друзья. От Светланы я узнала, что ее мама не очень общительна и не часто принимает гостей. Кстати, сейчас ее не было дома.
Я насторожилась. Медленно повернула регулятор громкости на магнитоле и стала ждать.
В наушниках послышались шаги. Потом они стихли. А потом я услышала дверной звонок. Есть! Неизвестный проверяет, дома ли обитатели квартиры. Интересно, как он поведет себя дальше?
Снова раздался звонок. Ну, что будем делать? По-моему, надо заканчивать сидение в засаде, мне уже надоело торчать во дворе этого дома и ждать неизвестно чего.
