Пока Тони читал сочинение Рены, он часто улыбался, встречая пересказанные эпизоды из их детства. Она соотносила их с тем, как лоза растет, крепнет, становится настолько сильной, что может уже выдержать груз винограда.
Он пропустил несколько следующих глав и остановился на главе, которая называлась «Сок и брожение».
«Сок для виноградаря означает пору сбора урожая, когда заботливые руки отрывают спелые грозди от лозы. Это происходит каждый год между августом и октябрем, в зависимости от сорта плода. Со мной такое случилось только однажды — самый лучший момент в моей жизни, когда я оторвалась от тех, кто взращивал меня с любовью и заботой, и стала самостоятельной личностью. Я превратилась из девочки в девушку, когда встретила первую любовь, Рода Баррингтона. Мне тогда было шестнадцать лет.
Я влюбилась в него с первого взгляда. Он был новичком в нашей школе, но его семья прославилась в нашей округе. Все знали, что владения богачей Баррингтонов намного обширнее чьих-либо еще.
Моя дружба с Родом крепчала, и я все сильнее влюблялась в него. Тогда я едва не сломалась. Просто не могла видеть, как он шутит и смеется с другими девочками, и все-таки училась скрывать свои чувства в надежде, что когда-нибудь он поймет, что его друг Джоани Адамс и есть та девушка, которая ему нужна…»
Тони читал, быстро пробегая глазами страницы, вспоминая все эпизоды, события, обстоятельства, которые Рена воспроизвела в своей повести. Но потом улыбка исчезла с его лица. Рена откровенно и честно рассказывала о том, что ей пришлось пережить. Он знал, что сделал ей больно, но даже не представлял себе, как сильны были ее страдания.
«В виноделии, после того как ягоды аккуратно освобождают от кожуры, веточек, косточек, сок вытекает из них и начинает бродить. Чем дольше сок остается в обществе своих товарищей — веточек, косточек, кожуры, — тем темнее будет его цвет впоследствии. Время формирует вино, сообщает ему вкус, аромат и крепость.
То же самое происходило со мной, когда я дружила с Родом. Чем дольше мы были вместе, тем теснее становилось наше общение, тем сильнее я его любила. Он придавал особый аромат каждой моей мысли, каждому желанию. Я знала, что встретила мужчину моей мечты. Мы во всем подходили друг другу».
Тони, мучимый раскаянием, бегло просмотрел еще несколько страниц и дошел до главы с названием «Пробка». Он понял, что это значило. Ему стоило огромных усилий продолжить чтение.
«Говорят, что вино отдает пробкой, когда оно, взаимодействуя с ней, приобретает острый неприятный запах и, увы, погибает безвозвратно. Оно уже никогда не будет таким, как прежде, первозданным. К счастью для любителей волшебного напитка, эта печальная участь постигает лишь семь процентов продукции виноделов. Но горе тому, кто потратил время и силы на такую бутылку.
Вино не должно предавать вас. Как и человек, которого вы любите».
Тони, устало вздохнув, провел рукой по лицу и оторвался от экрана. Он ничего больше не хотел знать, не хотел видеть этих страниц. Представлять образы и вспоминать давнее прошлое. Но что-то у него в душе требовательно настаивало на том, чтобы он постиг всю горечь переживаний Рены. Он должен понять, что случилось с ней после его отъезда. Он словно прирос к стулу и продолжил читать повесть, которая, скорее всего, будет преследовать его до конца жизни.
«Род позвонил сегодня после своей первой большой распродажи. Разговор с ним очень меня расстроил. Я чувствовала себя эгоисткой, потому что втайне желала, чтобы он лишился своего высокого положения в Нью-Йорке. Тогда я ухаживала за мамой, у нее был рак в последней стадии, и Род был так нужен мне, так нужен…»
Повествование резко обрывалось на смерти матери Рены. Дочитав его, Тони обмяк на своем стуле. Измотанный, опустошенный, он долго сидел без движения и мысленно переживал прочитанное.
Через некоторое время он выключил компьютер, даже не вынув из него диск. Но чувства Рены, ее немые страдания, в то время как он осуществлял свою мечту, побеждал, выигрывал призы и торжествовал, остались с ним. И они никогда не уйдут.
Он зашел к Джо в офис в шесть часов, как и обещал.
— Удалось найти что-нибудь необычное? — спросил он брата.
— Не такое уж необычное, — ответил тот. — Я знал, что отец удушил множество хозяйств в округе, но никогда не видел этого так ясно, как теперь.
Тони застонал. Его настроение стало еще хуже.
— Я надеялся, что ошибся.
— Да нет, не ошибся. Инстинкт тебя не подвел. — Джо пододвинул брату листы со своими пометками. — Похоже, отец нарочно продавал оптовикам каберне и мерло по сниженным ценам, чтобы вывести Пурпурные Поля из игры. Мы производим пять сортов вина, он снижал цены на те два, которыми славятся Пурпурные Поля. Я обнаружил, что он десять лет продавал их с небольшим убытком. Он знал, что может легко компенсировать этот убыток, а Пурпурные Поля такого состязания не выдержат.
Тони сморщился от этой горькой правды:
— Я просил отца оставить эту землю в покое. Дать им дышать. И я уверен, что он сделал это нарочно, назло мне.
Брови Джо взлетели вверх.
— Ты думаешь, он ополчился на них, потому что ты стал заниматься другим делом?
— Он всегда был против моего выбора. Не хотел, чтобы я чего-то добился. Он мечтал распоряжаться моей жизнью, и его взбесило то, что я стал гонщиком вопреки его воле.
— Да, он был очень зол, когда ты уехал. Он думал передать свое дело своему первенцу. Черт, он злился и на меня за то, что я тут не остался. Но у меня мозги бизнесмена, а не виноградаря.
Тони скривил губы в полуулыбке:
— Ты — компьютерная мышь, Джо.
— И горжусь этим, — констатировал тот и вернулся к прежней теме. — Отец был упрямым животным. Уверен, он точно так же поступил еще с дюжиной мелких хозяйств в округе. И они не выдержали.
— Это несправедливо. Дьявол, он же загребал миллионы. Зачем ему надо было душить конкурентов?
— По-видимому, он думал иначе.
Тони печально вздохнул:
— Ну, по крайней мере, я кое-что могу сделать. Я намерен пересмотреть эти контракты. Мы будем продавать наше вино по нормальной цене, но не станем никого давить, особенно Пурпурные Поля.
Джо кивнул и откинулся на спинку стула:
— Рена, вероятно, это одобрит.
— Да, но я не смогу исправить все зло, которое причинила ей наша семья.
— Ты говоришь сейчас не только об отце, правда?
Тони отрицательно покачал головой:
— Нет. Я собираюсь загладить свою вину перед Реной, хочет она этого или нет.
— Это звучит как вызов, брат.
Тони встал:
— Ты прав.
— Да, пока я не забыл. Тебе сегодня звонили. — Джо порылся в стопке записок и достал нужную. — Что-то о гонках и каких-то контрактах. Они не могли до тебя дозвониться.
