Мускус тягостных кос оплетя жемчугами,Вся она в жемчугах заблистала шелками,И прекрасным павлином казалась она,И сияла она, и смеялась она,И воссела в венце на сверкающем тронеС апельсином, наполненным амброй, в ладони.Повелела она, чтоб гонца к ней ввели,Соблюдая весь чин ей подвластной земли.Но посланец, как лев, отстранивши препону,Появился в дверях и направился к трону.И меча он не снял, и, как должно гонцу,Он земного поклона не отдал венцу.Быстролетно окинул он огненным взоромВесь чертог, полный блеска и света, в которомРайских гурий за рядом увидел он рядИ который был райским дыханьем объят.Столько светлых на девах сверкало жемчужин,Что, взглянув, ты бы пролил немало жемчужин.[403]И узоры ковра, словно лалы горя,Разогрели подковки сапожек царя.Словно россыпи гор и сокровища моряВоедино слились, весь чертог разузоря.Поглядев на посла, — и медлителен он,И пред ней не свершил он великий поклон,Как пристало послу пред царицей иль шахом! —Нушабе была смутным охвачена страхом.«Расспросить его до?лжно, — решила она,—Что-то кроется здесь! В нем угроза видна!»Но, окинув гонца взором быстрым, как пламень,—Так менялы динары бросают на камень,—Лишь мгновенье она колебалась. ПосолПриглашен был воссесть рядом с ней на престол.Был достоин сидеть он с царицею рядом:Узнан был Искендер ее пристальным взглядом.Семь небес голубых восхвалила жена,И восславила вслед Миродержца она,Но догадки своей не открыла; нескромнойНе явилась и, взор свой потупивши томный,Не сказала тому, кто смышлен и могуч,Что в руке ее к тайне имеется ключ.Искендер, по законам посольского чина,Как почетный гонец своего господина,Восхваливши царицу прекрасной страныИ сказав, что ему полномочья даныТем царем, что велик и чья праведна вера,—Начал так излагать ей «слова Искендера»:«О царица, чья слава сияет светло,Чье величье — величье всего превзошло,Почему, хоть на день свои бросив угодья,Ты ко мне повернуть не желаешь поводья?
