Но прости — нам язык незатейливый дан,— Для чего ты глядишь на лицо и на стан? Есть у наших невест неплохая защита: Почивальня чужая для скромниц закрыта. Не терзай наших женщин напрасной чадрой. Ты глаза свои лучше пред ними закрой: Прикрывающий очи стыда покрывалом, Не прельстится и солнца сверканием алым. Все мы чтим Повелителя, никнем пред ним, За него мы и души свои отдадим. Верим в суд Повелителя строгий и правый, Но хранить мы хотим наши старые нравы». Искендер замолчал, их услышав ответ. «Бесполезно, — решил он, — давать им совет». Попросил мудреца всем дававший помогу, Чтоб ему он помог, чтоб навел на дорогу: Те, чьи косы как цепи, чей сладостен лик, Соблазняют, и яд их соблазна велик. Гибнет взор, созерцающий эту усладу, Как ночной мотылек, увидавший лампаду. Что нам сделать, чтоб стали стыдливей они, Чтобы скрыли свой лик? Дай совет. Осени». И познавший людей молвил шаху: «Внимаю Мудрой речи твоей, твой приказ принимаю. Здесь, в одной из равнин, талисман я создам. Сказ о нем пронесется по всем городам. Сотни жен, проходящих равниною тою, От него отойдут, прикрываясь фатою. Только надо, чтоб шах побыл в той стороне И велел предоставить все нужное мне». Или силой, иль с помощью золота, вскоре Все добыл государь, и на вольном просторе Муж, в пределах искусства достигший всего, Стал трудиться, являя свое мастерство. Изваял, всех привлекши к безлюдному месту, Из прекрасного черного камня невесту. Он чадрой беломраморной скрыл ее лик. Словно свежий жасмин над агатом возник. И все жены, узрев, что всех жен она строже, Устыдясь, прикрывали лицо свое тоже И, накинув покровы на сумрак волос, Укрывали с лицом и сплетения кос. Так имевший от счастья немало подачек Укрываться заставил прекрасных кыпчачек. Царь сказал мудрецу — так он был поражен: «Изменил ты весь навык столь каменных жен. Ничего не добился я царским приказом, А твой камень в рассудок приводит их разом».: Был ответ: «Государь! Мудрых небо хранит. Сердце женщин кыпчакских — суровый гранит.
