Хосрова так усердно восхваливИ лишь ему вниманье уделив,Все посвящали до сих пор, увы,Фархаду лишь одну иль две главы:Мол, горец он, каменолом простой, —Ширин его пленила красотой,И ради встречи с ней Фархад решилСвершить огромный труд — и совершил.Но шах Хосров большим ревнивцем был,И он Фархада бедного убил…Хоть изложенья лишь такой узорПоэты признавали до сих пор,Но каждый столько редких жемчуговИскусно нанизал на нить стихов,Что мудрости взыскующий — смущен,О мастерстве тоскующий — смущен.Я их читал в волнении таком,Что горевал над каждым их стихом,И понял, что гораздо больше ихМне суждено страдать в трудах моих.Свернуть на путь иной пришлось тогда:Вот она, повесть горя и труда.Не жемчуга и не рубины в ней, —Кремень! Хоть он и груб, зато прочней.Хотя на вид рубин — кусок огня,Но искру высекают из кремня.Нет, не кремень, а кремневой хребет.Гряда скорбей, крутые горы бед!На них — Фархад… Куда же убегу?Как отвернуться от него могу?Я сам любовной скорбью угнетен,Бродить в горах печали осужден.Настроив сердце на печальный лад,Создам я повесть о тебе, Фархад.Нет, о тебе и о Ширин! О васЯ поведу печальный свой рассказ…Тот златоуст — великий сын Гянджи,Чье имя перешло все рубежи,Кто повести впервые строил дом,Сказал, что был Фархад каменолом.Когда же индустанский чародейСей повестью пленил сердца людей,Он, сути не меняя основной,На многое нанес узор иной.Его Фархаду дан был царский сан:Его отцом китайский был хакан…А я, ведя иначе войско слов,Поход повел сначала, как Хосров:Слова начала людям по душе,[38]Когда они знакомы им уже.
