Для всех сирот отец-радетель был.О, предопределения перо!Забыл хакан, что, и творя добро,Ни вычеркнуть, ни изменить твоихНельзя предначертаний роковых.Ждет человек успеха, но — гляди —Злорадствует помеха впереди.Не зная, радость, горе ль пред тобой,Не стоит спорить со своей судьбой.Хакан с ней спорить не хотел, не мог, —Но он молился — и услышал бог…* * *Иль новый месяц так взошел светло?Не месяц — солнце новое взошло.Не солнце — роза. Но ее не тронь:Не роза расцвела — возник огонь.О, не подумай, что огонь так жгуч:То вспыхнул скорби неуемной луч…Едва младенец посмотрел на свет,Судьбою был ему на перст надетПечали перстень, и огнем пылалВ его оправе драгоценный лал.Не сердце получил младенец, — онБыл талисманом горя наделен,И просверлил нездешний ювелирСвое изделье, выпуская в мир.В его глазах — туман грядущих слез,В его дыханье — весть гнетущих грез,Печать единолюбия на лбуПредсказывала всю его судьбу.Сказало небо: «Царь скорбящих он».Сказал архангел: «Царь горящих он».Хан ликовал. Он стал настолько щедр,Что море устыдил и глуби недр.Издал хакан указ: дома должныШелками, по обычаю страны,Так быть украшены, чтоб уголкаНе оставалось без шелков… Шелка —Узорные, тяжелые, пестрят,Украсили за домом дом подряд.Китай разубран, разрисован весь,Народ ликует — он взволнован весь.В те дни народ мог делать, что хотел,Но нехороших не случилось дел.С тех самых пор, как существует мир,Нигде такой не праздновался пир.Все скатерти — не меньше неба там,Как диски солнца, были хлебы там.Снял с землепашцев, как и с горожан,
