твоего дела, бэби. – Минерва тяжело вздохнула. – Черная магия никогда не кончается. Как только свяжешься с этим дерьмом, так считай – ты конченый человек. Что исходит из тебя, в тебя же и возвращается. Как только начнешь этим заниматься, так и не остановишься. Это все равно, что плата по счету, или все равно, что держать продуктовую лавку. Иначе магия убьет тебя. Приходится держаться – год, два, три, десять, двадцать лет.
Сумка тем временем наполнилась землей, и Минерва сунула ее в объемистый пакет.
– Ну вот и полночь миновала, – произнесла женщина. – Пора творить зло. Теперь займемся окружным; прокурором. Он мужчина, поэтому я воспользуюсь его полом и пойду к девяти мертвым женщинам. Девяти. Я кликну их по три раза каждую. Я не могу гарантировать, что все они согласятся работать на тебя. Но случится озарение, и все устроится лучшим образом, и мертвые займутся им так же, как занимались в прошлый раз. Возьми лист бумаги, на котором ты написал его имя, разверни его и положи на землю буквами кверху.
Уильямс сделал то, что она просила.
– Сложи листок пополам, еще раз пополам. Положи его в карман. Отлично, а теперь посиди спокойно, пока, я стану вызывать мертвых.
Минерва забормотала нечто нечленораздельное своим замогильным полушепотом. Можно было разобрать только некоторые женские имена: Виола, Кассандра, Серенити, Лариния, Делия. Бормоча, Минерва не забывала что-то делать с принесенными атрибутами – корнями, порошками, кусками ткани. Она выложила эти вещи перед собой и передвигала с места на место двумя палочками, словно помешивая колдовское зелье. Через некоторое время она один за другим сложила все предметы обратно в сумку. Сделав это, она посмотрела на Уильямса.
– Идите к ограде кладбища и ждите меня там, – велела Минерва. – Ни в коем случае не оглядывайтесь! Мне надо сделать еще кое-что.
Мы с Уильямсом пошли прочь. Пройдя несколько шагов, я спрятался за раскидистое толстое дерево и стал смотреть, что станет делать колдунья. Женщина начала что-то бормотать. Бормотание постепенно перешло в стон, который превратился в настоящий приглушенный вой. Старуха плакала все громче и громче.
Руки ее летали в воздухе, словно два пропеллера. Выбившись из сил, она некоторое время посидела молча, согнувшись в три погибели. Наступила тишина, нарушаемая лишь стуком мяча на баскетбольной площадке – мальчишка продолжал бросать по кольцу. Наконец, Минерва заговорила пронзительным шепотом:
– Слушай меня, старик! Почему ты так поступаешь? Скажи, почему! Я дала тебе даймы и прошу назвать числа, но ты ничего не хочешь для меня сделать! Ты лежишь здесь ночь за ночью и смеешься надо мной. Чем я тебе не угодила? Разве не грела я для тебя постель, когда ты был стар и потерял все зубы? Черт, слушай же меня! – Минерва ожесточенно ткнула совком в землю. – Скажи мне числа!
С каждой жалобой Минерва швыряла совок земли на могильный холм своего
Я выбрался из укрытия и присоединился к Уильямсу. Через несколько секунд к нам подошла и Минерва.
– Упрямый старик, – пожаловалась она. – Я настучала ему по заднице, но он не хочет дать мне числа.
– Ты когда-нибудь угадывала их? – спросил Уильямс.
– Да, один раз такое было, – ответила женщина. – Я тогда поставила тридцать шесть долларов на три тройки. Это и было счастливое число.
– И сколько ты выиграла?
– Я должна была получить десять тысяч долларов, но не получила ни цента.
– Почему?
– Лотерейщик, поганец, сменил числа!
– И как же ты позволила ему спокойно это сделать?
– Ничего, он от меня не ушел, бэби. Я устроила так, i что он больше не работает. Я пошла в сад и отплатила ему сторицей. Теперь он все время болеет и не может работать.
Пока мы шли по дороге, Минерва снабжала Уильямса последними инструкциями. Он должен был положить листок с именем Лоутона в бутылку с водой, которая не текла по трубам. Бутылку следовало поставить в темный шкаф, куда не достанет сияние солнца и свет луны. Бутылка должна простоять там до окончания процесса; Из газеты Уильямс должен вырезать фотографию Лоутона, зачернить ему глаза – сначала правый, потом левый и провести ручкой несколько поперечных полосок по губам, словно зашивая рот. Фотографию надо положить в карман пиджака и сделать так, чтобы священник коснулся этого пиджака. После этого фотографию надо сжечь на том месте, где умер Дэнни Хэнсфорд.
– Сделай это, и Спенсер Лоутон проиграет твое дело. Но необходимо кое-что еще. Один раз в день, ежедневно, ты должен закрывать глаза и говорить мальчику, что ты прощаешь его, и ты в самом деле должен от всей души простить его. Ты слышишь меня?
– Слышу, – ответил Уильямс.
На развилке дорог Минерва остановилась.
– Теперь возвращайся в Саванну и делай то, что: тебе сказала.
– А ты сама не пойдешь домой? – спросил женщину Уильямс.
Минерва похлопала по сумке с землей. – Бэби, я никогда не таскаю эту землю домой. Мне надо ее отнести в другое место, и я должна сделать это одна.
