он знает, что искать! – В.Б.): самые лучшие Нестора и продолжателей его суть харатейные, Пушкинский и Троицкий, XIV и XV века. Достойны также замечания Ипатьевский, Хлебниковский, Кенигсбергский, Ростовский, Воскресенский, Львовский, Архивский… Я (Н.М.Карамзин. – В.Б.) говорю здесь о главных, лучших, по крайней мере известнейших списках: их находится, может быть, около тысячи в России, сверх многих сокращений, писаных обыкновенно в четверть листа. Екатерина Великая, страстно любя нашу Историю, первая (обратите внимание! – В.Б.) указала печатать летописи. Издержали немало денег, но не сделали нужнейшего: исправного ученого свода летописей. Какая нужда печатать одно в двадцати книгах?… В каждом из них есть нечто особенное и действительно историческое, внесенное, как надобно думать, современниками, или по их запискам…'. / Н.М.Карамзин 'История…', том 1, стр.24-25./ Умной и далеко мыслящей была Екатерина II, да очень уж много вокруг нее и после нее было глупцов. Куда не совались, везде следили! В том и состоял секрет Императрицы, дабы ни в коем случае не фиксировать первоисточники. В этом состоял замысел: соединить в 'летописных сводах', то есть в народном повествовании, Киевскую Русь и Московию. Так в 'Ипатьевском своде' вослед 'Повести временных лет' идет Киевская летопись за 1119-1200 годы, далее Галицко-Волынская летопись, излагающая события с 1201 по 1292 годы. Только в этой летописи упоминается год 'основания Московы'. А 'Лаврентьевский летописный свод' вослед за 'Повестью временных лет' содержит описание 'летописцев Южнорусских, а затем 'Владимиро-Суздальской Руси'. И такая, оказывается, в древности была! / Словарь-справочник 'Литература…', стр.80./ Замысел Екатерины II великолепен: издаются десятки 'летописных сводов', которые впоследствии 'находятся', где народные гении сами 'переносят' 'право наследия' от великого Нестора, древнего Киева и Галицко-Волынского княжества на 'Владимиро- Суздальскую Русь'. А уж кто и как сочинял 'Северорусские летописцы', ведомо только Екатерине II и графу Андрею Петровичу Шувалову. Вот так работала 'Комиссия по составлению записок о древней Истории, преимущественно России'. И в 1792 году, в Санкт-Петербурге, появился плод ее работы, так называемый 'Львовский свод', под авторством 'Летописца Русскаго'. Как видим, авторство 'Комиссии' и лично Екатерины II из 'скромности' упущено. Все последующие 'летописные своды' были 'найдены' то ли Екатерининскими 'подельниками', то ли лицами очень уж заинтересованными в их появлении, и всего лишь уточняли 'северорусские летописцы'. Имперские историки и по сей день 'стесняются' признать 'летописный свод', изданный в 1792 году в Санкт-Петербурге, Екатерининским. А напрасно. Этому есть очень интересное доказательство. Статс-секретарь строго по дням года фиксировал основные деяния своей повелительницы. Так вот, первое упоминание о 'занятии' Императрицы 'Русской Историей' приходится на 31 июля 1787 года, а последний день – на 29 декабря 1791 года. Я уже приводил слова, когда 'подчивали Митрополита'. И после этого дня Екатерининские 'занятия историей' – как обрезало! 'Славлением' Екатерина II и Митрополит, во время рождественского поста, отметили окончание 'великих дел'. А вот запись о первом дне появления 'записок' графа А.П.Шувалова: '31 июля 1786 года. Отыскал бумаги… тут есть записки Г. Андрея Петровича Шувалова'. / 'Памятные записки…', стр.12./ И в 1792 году появился державно отредактированный 'Летописный свод государства Российского' в пяти томах. Но прямо, как в анекдоте, был он сочинен – 'Летописцем Русским'. А дальше пошло-поехало. Остальное, как говорят, было делом техники и усердия. 'Мусин-Пушкин Алексей Иванович… граф, русский гос(ударственный) деятель… удалось открыть Лаврентьевскую летопись… он опубл(иковал)… 'Слово о полку Игореве' под назв(анием) 'Ироическая песнь о походе на половцев удельного князя Новгорода-Северного Игоря Святославовича (1800) год'. / БСЭ, третье изданье, том 17, стр.129./ М.Карамзин намного перещеголял А.И.Мусина- Пушкина. 'Я искал древнейших списков…В 1809 году, осматривая древние рукописи покойного Петра Кирилловича Хлебникова, нашел я два сокровища в одной книге: Летопись Киевскую, известную единственно Татищеву, и Волынскую, прежде никому не известную… Через несколько месяцев достал я и другой список их: принадлежав некогда Ипатьевскому монастырю, он скрывался в библиотеке С.Петербургской Академии наук между Дефектами'. / Н.М.Карамзин 'История …', том 1, стр.24./ Я надеюсь, читатель понимает весь комизм данной ситуации. Оказывается, и Екатерина II, и Митрополит, и Епископы, и все подручные Императрицы были величайшими 'недорослями'. У них под рукой, что называется, валялись древние 'Летописные своды', а они их не заметили. Епископы не знали, какая старинная литература находится у них в монастырях, А.В.Храповицкий 'не соизволил' заглянуть в библиотеку Академии Наук. А сами сотрудники Академии, писавшие Оды Екатерине II, не знали собственной библиотеки. Естественно, все эти 'поиски' Мусина-Пушкина и Карамзина с высоты сегодняшнего времени выглядят элементарной ложью. Все 'вновь разысканные' своды, как близнецы-братья 'изготовлены на одной колодке' то ли 'Екатерининскими ребятами', то ли 'первооткрывателями'. Каждый из 'вновь найденных' летописных сводов имел свое какое-либо уточнение или 'подстегивал' к Киевской старине новую 'великорусскую' землю, то ли Тверскую, то ли Рязанскую иль Московскую. Но все 'вновь найденные' летописные своды прошли жесточайшую цензуру. Необходимо уяснить – Екатерина II в вопросе издания литературы, особенно церковной и исторической, была до предела жесткой. Послушаем русских людей, подтвердивших эти слова: 'Вошелъ съ почтой послъ Пушкина. Сказывали, что Елагинъ дивится, откуда собранъ родословникъ древнихъ Князей Россiйскихъ, и многое у себя въ Исторiи поправилъ… Здъсь говорится о родословiи Великихъ Князей, составленномъ Государынею'. / 'Памятные записки…', стр.286./ Запись сделана 4 мая 1793 года, то есть после издания Екатерининского Летописного свода в 1792 году. А чтобы уважаемый читатель не сомневался, я привожу еще одну выдержку из книги статс-секретаря. '25 июля (1787 год). Приказано написать в Москву (указ Императрицы), чтоб запретить продажу всех книг, до святости касающихся, кои не в Синодальной типографии печатаны'. /'Памятные записки…', стр.35./ А так, как в Российской Истории, множество ее деятелей возведены Русской Православной церковью в сан святых, сразу становится понятным, что сия литература подпадала под двойную цензуру – государственную и церковную. И эта цензура, существовала, вплоть до большевистской. Послушай, уважаемый читатель, подтверждение этим
