мастер 'примеса лжи'. 'Никто не дерзал ему (Батыю.- В.Б.) противиться, народы, Государи старались смягчить его смиренными Посольствами и дарами. Батый звал к себе Великого Князя. Ослушание казалось Ярославу неблагоразумием в тогдашних обстоятельствах России (это Моксель уже стала Россией.- В.Б.), изнуренной, безлюдной, полной развалин и гробов… Великий Князь отправился со многими Боярами в стан Батыев, а сына своего, юного Константина, послал в Татарию к Великому Хану Октаю'. / Н.М.Карамзин 'История…', том 4, стр.175./ Как видим, очень много 'примеса лжи' подбрасывал 'сказатель истории' в свое повествование. Ложь состоит в том, что сын князя Ярослава находился не в Каракоруме у Великого Хана, а у Батыя. Данный факт подтвердил лично Плано Карпини. Его слова приводились ранее. А во-вторых, Константин не был старшим сыном Ярослава, то есть он не мог быть заложником – аманатом. Сказано мимоходом, мол, взял да послал ребенка в Каракорум, куда можно было направиться, только имея письмо Хана Батыя, дабы на промежуточных пунктах – 'ямах', получить еду и лошадей. Даже направлявшиеся с такими письмами гибли в дороге сотнями. Послушайте свидетеля того времени Плано Карпини. 'После этого мы въехали в землю Кангитов, в которой, в очень многих местах, ощущается сильная скудость в воде, даже и населенiе ея немногочисленно из-за недостатка в воде. Поэтому люди князя… Ярослава, ехавшiе к нему в Татарскую землю, в большом количестве умерли в этой пустыне'. / Плано Карпини 'История Монгалов', стр.50/. В 'писаниях' Н.М.Карамзина постоянно возникает масса великих 'недоразумений'. Но вскоре мы убедимся, что в этой первоначальной родословной будущей Московии ложь сидит на лжи, притом откровенная. Послушаем 'великого сказателя' далее. 'Батый принял Ярослава с уважением и назвал Главою всех Князей Российских, отдав ему Киев… (Вот она, вечная мечта великороссов! – В.Б.). Так государи наши торжественно (в ярме и на коленях, но торжественно! - В.Б.) отреклись от прав народа независимого и склонили выю под иго варваров. Поступок Ярослава служил примером для Удельных Князей Суздальских…(которые) били челом надменному Батыю, чтобы мирно господствовать в областях своих'. / Н.М.Карамзин 'История…', том 4, стр.175-176./ Я надеюсь, читатель понимает смысл 'исторического словоблудия', ведь князь Ярослав, получая ярлык на 'стол' и, ползая в ярме, вдруг помимо земли Моксель получил в придачу еще и Киев, то есть всю Киевскую Русь. О Владимирском ярлыке Н.М.Карамзин даже позабыл упомянуть, до такой степени вошел в экстаз: все отдал 'великий отец' Батый великороссам, – и Киев, и 'Главенство всех князей Российских'. Глядите, какими великими были будущие великороссы уже в 1243 году! Горько и стыдно читать эту глупость мастера 'примеса лжи'. Однако случилось великое недоразумение. Очередное. За князем Ярославом последовали одни лишь удельные суздальские князья, остальные то ли не уважили Батыя, то ли – самого Ярослава. Довольно странно! Но весь фокус состоял в том, что сам Ярослав Всеволодович, получив, по Карамзину, – Киев, не выполнил повеления Хана 'воссесть в Киеве', а отчего-то оказался во Владимире Суздальском. Вот они, 'примеси лжи' великороссов. Но, как читатель понимает, сии перлы не самые худшие. Встречаются похлеще. Ложь о получении Ярославом Всеволодовичем ярлыка на Киевский стол опровергается на следующей странице самим Н.М.Карамзиным. Послушаем: 'Ярослав простился навеки с любезным отечеством, сквозь степи и пустыни достигнув до Ханского стана, он в числе многих иных данников смирялся пред троном Октаева наследника (Гуюком. – В.Б.)… и, получив милостивое дозволение ехать обратно, кончил жизнь на пути… Верные Бояре привезли его тело в столицу Владимирскую. Говорили, что он был отравлен… Но Моголы, сильные мечом, не имели нужды действовать ядом, орудием злодеев слабых. (И вот ниже следует признание ранее запущенной лжи! – В.Б.).Мог ли Князь Владимирской области казаться страшным Монарху (Гуюку. – В.Б.),повелевавшему народами от Амура до устья Дунайского?'. / Н.М.Карамзин 'История…', том 1V, стр.176. / Великие князья Киевские, Черниговские, Галицкие, Волынские и т.д. получат свои ярлыки самостоятельно. С этого времени великороссы потеряли даже возможность запускать 'примес лжи' о принадлежности земель Киевской Руси Суздальскому князю. Н.М.Карамзин, правда, еще один раз попытался запустить эту лживую мыслишку, передав от имени Хана 'ярлык' на Киев князю Александру, так называемому Невскому. Но и там ложь была видна невооруженным взглядом. Несколько столетий великороссы перестали посягать на владения Киевской Руси, превратившись в рядовой Улус Золотой Орды. Пока же, по хронологии давних исторических событий, мы находимся в преддверии появления Московии, и великорусские 'сочинители истории' вылезали из кожи, дабы 'подвязать' Великий Киев к Залешанской земле. Даже на татаро-монголов пытались ссылаться, мол, глядите, – монгольские Монархи нам отдавали Киев. Ложь, как видим, очевидная. Но что попишешь, ложь запущена, и великороссам от нее трудно отказаться. Вернемся все же в 1246 год. Ярослав Всеволодович и бояре по велению Батыя, и по законам Империи, направились в Каракорум, чтобы 'преклонить выю' перед новым Великим Ханом. В это время все управители Улусов съезжались в столицу Империи Каракорум, так как прямым потомкам Чингисидов и полководцам предстояло избрать Великого Хана. К концу лета 1246 года Великим Ханом был избран Гуюк, внук Чингисхана. Я не стану описывать торжества, происшедшие в столице Каракорум. Скажу лишь, что и Суздальский князь принимал в них участие, стоял в толпе у ограды Великой Юрты. Князья втягивались в жизнь Империи, перенимали повадки, обычаи и традиции. Есть исторический свидетель, оставивший дневники, побывав в 1246-1247 годах в татаро-монгольской Империи у Батыя в Сарае, и у Великого Хана в Каракоруме. Им стал посланец Папского престола Плано Карпини. Его свидетельства уникальны и бесценны для потомства. Вот что нам поведал Иоани де Плано Карпини. 'В то же время умер Ярослав, бывший великим князем… Он только что был приглашен к матери Императора, которая…дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в свое помещение, тотчас же занедужил и умер, спустя семь дней, и все тело его удивительным образом посинело'. / Плано Карпини 'История Монгалов', стр. 57./ Великорусские 'сказатели истории' говорят, мол, князь
