заструилась по лицу. Термит держал глаза открытыми. Это оказалось несложно: прохладная влага приятно омывала воспаленные глаза.
- Ну, как теперь?
Вытерев глаза и проморгавшись, Термит вздохнул с облегчением:
- Все отлично.
Рядом стояла женщина в порванном лиловом платье, с всколоченными волосами. В руке у нее была открытая пачка молока. За ней устроился на краешке офисного стола Сеня-биореактор.
- Привет.
Серый осенний свет заливал обычнейшее конторское помещение: кипы бумаг, дешевые компьютеры, ксероксы, принтеры. В кресле у стены сидела девочка лет тринадцати и безуспешно укачивала орущего младенца.
- Спасибо, - Термит благодарно кивнул женщине.
Она слабо улыбнулась и вернулась к ребенку.
- Ты потравился газом, который пустили феды, - объяснил Сеня. - Я подобрал тебя на улице.
- Понятно... А как все наши? Я знаю, что Сектант был на улицах. Он мне звонил.
Сеня пожал плечами:
- Черт его знает. Наверное, подстрелили охотники или федералы. Этот идиот в самую гущу драки лез.
Термит вытер лицо, поднял пакет с молоком и сделал несколько больших глотков. В голове шумело, события ночи казались далекими и нереальными.
'Вот в чем заключался сюрприз синдиката и Мордреда. Они скопировали мою идею. Впрочем...'
- А этот хакер, Мордред, он потом выступил с заявлением? Я слышал, на улицах было много людей под импульсом.
- Нет.
- Ты уверен?
- Ну, я тоже был в центре событий. Думаю, если бы он что-то передал через телевидение или бигборды, я бы услышал. Но он такой же урод, как и Охотник.
'Заявления не было... Из-за того, что план провалился, или просто у Мордреда не было возможности? Например, если он сейчас лежит в реанимационной палате...'
- ...так ты поможешь? - продолжал Сеня.
- Да, конечно, - машинально ответил Термит.
Они спустились на первый этаж офиса. У дверей стояла старая поцарапанная 'элегия' с открытым багажником. Улица выглядела пустынной. О массовых беспорядках напоминали только пепел и обрывки горелой бумаги, которые ветер гонял по асфальту.
- Сначала его.
Сеня указал на прислоненный к стене плоский телевизор-проигрыватель. Большой экран, масса примочек, известный производитель.
- Это откуда? - Термит взялся за край.
- У них тут комната для презентаций. Я кое-как до двери доволок, но поднять в машину не вышло - тяжелый черт и громоздкий.
- Мародерничаем, значит.
Сеня лишь что-то невнятно пробубнил.
- Смотри, чтоб не поймали, когда будешь добычу продавать.
- Знаю я, кому толкать, не маленький. А если что - меня депутат отмажет.
- Какой депутат?
- Дядька один. Вытащил его из-под завала ночью.
Покончив с телевизором, Термит вернулся в офис. Хотелось пить. В конце улицы был разгромленный продуктовый магазин, но мародерничать там при свете дня не хотелось.
В зале для презентаций все перевернули вверх дном. Опрокинутый длинный стол лежал на подоконнике, через круглые отверстия в столешнице пробивался свет. Кресла и шкафчики подпирали заграждение. На синем синтетическом ковре сидел человек в костюме служащего и увлеченно работал за ноутбуком. Его лицо выглядело бледным и осунувшимся.
- Джонсмит?!
Термит запнулся о валявшийся на полу системный блок и чуть не упал. Мужчина так и не оторвался от компьютера.
- Черт, Джонни, вот уж не ожидал!
Человек медленно поднял голову.
- Это ты депутат?
- Да, - сухой резкий голос был не похож на обычный голос Джонсмита. - Что вам угодно?
Термит потер переносицу, подошел к кофейному аппарату и ткнул пальцем в меню. Раздался тихий гул, и в пластиковый стаканчик полились коричневая жидкость. По офису разлился запах паленой резины. Подхватив кофе, Термит отпил глоток, скривился и протянул стаканчик Джонсмиту. Тот взял, поблагодарил кивком и, прихлебывая напиток, снова уткнулся в монитор ноутбука.
- Вот ты где! - в комнату вошел Сеня. - Слушай, я лично собираюсь сматываться. Если хочешь, подвезу тебя.
- Говоришь, из-под завала его вытащил, - Термит смотрел, как координатор пьет кофе. - Его ударило по голове?
- Да вроде нет. На ногу плита упала...
'Это забвение. Синдикат вколол ему импульс забвения. Наверное, из-за того, что он пытался убить Нингена. А тот... да, это он был Мордредом. Все сходится. Жаль только, что теперь его уже не допросить про Зверя'.
- Да, поехали. И дай мне телефон, пару звонков сделать надо.
'Нинген всегда мечтал сломать меня. Кто знает, может это он и сделал маньяка для своей корпорации. Сотворил еще одно чудовище. И использовал импульсы, чтобы направить его агрессию на людей с яркими бейджиками и аппликациями на одежде. Таким образом, они могли контролировать убийцу. И сумели подставить Артемона под его удар. И остальных'.
Больница была выкрашена в мерзкий желтый цвет, который выглядел особенно жалко под свинцово- серым небом. В городе царило странное затишье. Ни боевиков триад, ни федералов не было видно, охотники и справедливые тоже испарились. Улицы в центре еще хранили следы погромов, но большинство фирм и магазинов уже работали. А по больнице и вовсе нельзя было сказать, что прошедшей ночью неподалеку развернулись почти военные действия.
Термит задрал голову, разглядывая верхние этажи. По его лицу стекали капли дождя.
'Ты проиграл, Мордред... Шах и мат. Шах от Никотина вчера ночью, мат от меня. Сегодня. Сейчас'.
Он встряхнул букетом алых роз, который держал в левой руке, а правую положил себе на грудь. Под тканью куртки чувствовалась твердость металла. Мысленно Термит прокрутил последовательность действий: достать пистолет, прицелиться, спустить курок.
'Все пройдет, как по маслу'.
Термит передернул плечами: его бил легкий озноб. Слишком долгая бессонная ночь, слишком холодный день. Даже предстоящее убийство не горячило кровь. Все, что он чувствовал, - грусть. Мордред был призраком, злым духом, неотступно следовавшим за ним, его тенью.
Внутри больница оказалась салатовой, с аляповатыми пятнами репродукций и плакатов на стенах. Термит вежливо навел справки в регистратуре и отправился в путешествие по лабиринту цвета весенней травки. Коридоры петляли и извивались, в лифтах воняло формалином. Пациенты были слишком несчастны, чтобы заговаривать с посторонними, а доктора - слишком торопливы. Дежурный пункт у постреанимационных палат пустовал. Термит равнодушно отметил это удачное совпадение и залез в столь необдуманно оставленный компьютер. А потом, чувствуя себя совершенно разбитым, вошел в дверь с номером 815.
