был допоздна?
– В клинике, а ты что подумала?
– Да так, ничего особенного...
– Клавочка, скажи, ты правда сейчас не с Сашей?
– Нет, конечно.
– Почему я должен тебе верить?
– А почему я должна тебе верить, что ты был на работе, а не в какой-нибудь гостинице?
– Зайчонок, ты меня ревнуешь, да? – неожиданно обрадовался пластический хирург.
– Не знаю, просто мне показалось странным, что ты так поздно вернулся домой. Как тебя только жена терпит?
– Это я ее терплю, а не она меня. Все, Рая уже выходит из ванной, – Андрей Александрович перешел на шепот. – Зайчонок, я тебе завтра позвоню. Пока!
Я убрала телефон в сумку и вернулась обратно в зал. На Сашином лице лежала печать глубокой неудовлетворенности. Понятно: хотел сравнить свои интеллектуальные способности с возможностями тех, кого завсегдатаи казино считают асами преферанса, и не смог. Да, не так-то легко справиться с влекущей силой азарта!
За нами остановилась какая-то парочка средних лет, и мы невольно услышали их разговор. Дама спросила своего спутника:
– Илья, ты будешь сегодня играть в «сочинку»?
– Вряд ли, я что-то не вижу здесь достойных противников. Эта братия, что сейчас расписывает пульку, годится только для того, чтобы скоротать время в длительной поездке в поезде. Серьезную игру с ними не сделаешь.
– Подожди, если они слабые игроки, тебе это только на руку. Разве нет?
– Я знаю этих пенсионеров, у них ставки смешные. Мне это неинтересно.
– Тогда пойдем, попытаем счастья в рулетку, – предложила дама.
– Пойдем, – согласился ее спутник.
Его голос показался мне знакомым. Ну точно, он частенько звонит деду! Тогда этот разговор не был случайностью, он предназначался специально для Сашкиных ушей. Ай да Ариша, он даже такие мелочи предусмотрел! Умеет создавать общественное мнение. Настоящий пиарщик!
– Клава, может, мне все-таки попробовать сыграть, а? – Шурик заметно оживился.
– Нет! – твердо сказала я. – Если ты проиграешь, я почувствую себя виноватой.
– Но ты же слышала, игроки сегодня слабые, а ставки низкие.
– Я свое мнение на этот счет уже не раз тебе высказывала, но повторю снова: играть можно только с теми людьми, чья честность не вызывает сомнений. А тут наверняка шулеры водятся...
– Ты хочешь сказать, что за столом сидят одни жулики?!
В ответ я лишь пожала плечами. Пусть не говорит потом, что я его не предупреждала.
В сумке снова завибрировал мобильник. Сашка был так сосредоточен на своем интересе, что, кажется, даже не заметил, как я его покинула. На этот раз мне звонила Нечаева. Она сразу начала жаловаться на судьбу, и это означало, что на нее свалилось очередное несчастье.
– Поля, – говорила она, шмыгая носом, – приезжай ко мне поскорее, а то я с ума сойду...
– Нет, Алина, немедленно приехать не смогу. Мы с Сашкой в казино. Но я тебя выслушаю. Говори четко и ясно, что у тебя случилось?
– Поля, это все ужасно! Ты как в воду глядела... ну почему я тебя не послушалась? – Нечаева обходилась общими фразами, заставляя меня гадать, что же с ней все-таки произошло.
– Алина, неужели бум на нанотовары стал спадать?
– Хуже. Оказалось, что наностакан изготовлен из вредного сырья! В общем, пить из него – вредно. Знаешь, у меня язвочки какие-то во рту появились! Но я думала, что это проблемы с деснами, хотела снова к Маршанскому идти. Он уже должен из отпуска вернуться. А тут пошла на склад за наношапочками и узнала последние новости. Поля, а вдруг это... смертельно?! Как ты думаешь?
– Алина, для начала возьми себя в руки и перестань пользоваться всей этой наноерундой. Думаю, через пару дней все пройдет. Твои язвочки – скорее всего, обыкновенная аллергия.
– Аллергия? – обрадовалась Нечаева. – Ладно, я выброшу все эти китайские изделия, что для себя купила, в мусорку. Они уже окупились. А что мне с Жупановой делать? Нам сказали, что надо всю цепочку распространителей оповестить. Но я даже не представляю, как ей все это преподнести. Раиса Васильевна – женщина властная, потом, она так масштабно распространяет товар...
– А ты ничего ей не говори. Сама рано или поздно узнает.
– Правильно! Как придет на склад за новой партией товара, так и узнает. Кстати, пока только пластиковую продукцию изымают из оборота, а трикотаж оставляют...
– Ладно, Алина, не паникуй, все будет хорошо. Завтра созвонимся. – Я убрала мобильник в клатч, поправила макияж и вернулась в зал для карточных игр.
Шурик недолго скучал, пока я болтала по телефону с подругой. Как только закончилась игра, он воспользовался моим отсутствием и скорехонько занял место одного выбывшего игрока. К чему тратить время на препирательства, если душа сгорает от азарта! Увидев меня, Сашка виновато отвел глаза в сторону. Значит, моя реакция ему все-таки небезразлична. Ну что ж, пусть играет, именно этого я и добивалась. Но решение он принял сам, без меня, поэтому всю ответственность за исход игры ему тоже придется взять на себя.
Мне бы радоваться, что все пошло по моему сценарию, но радости не было. Более того, где-то в глубине души рождалась тревога. А вдруг физик-теоретик так освоил «сочинку», что моему деду и его приятелям придется сегодня раскошелиться? Надо признать, у Жупанова-младшего на самом деле уникальные мыслительные способности. А его соперники благодаря моей рекомендации думают, что он – стопроцентный лох. Если дед ему проиграет, это больно ударит по его самолюбию. А я такой подставы себе никогда не прощу. Увы, что-либо изменить – уже не в моих силах. Я чувствовала себя в роли зрителя, который, как бы сильно он ни переживал за героев, на события повлиять не может. Сев за барную стойку, я заказала себе свежевыжатый апельсиновый сок и стала издалека наблюдать за игрой.
Ариша пересел лицом к бару. Но по его выражению мне до последнего момента не узнать, как обстоят дела. Два других игрока тоже не новички в преферансе. А вот Сашка вряд ли уже научился скрывать свои эмоции и уж тем более – блефовать. Скорее всего, он надеется исключительно на свой интеллектуальный ресурс. Судя по гордому профилю аспиранта, во время согласования конвенции ни один теоретический вопрос не застал его врасплох. Не то что когда мы расписывали пульку у него дома. Надо полагать, жлобский вист, который здесь приветствуется, Сашка не перепутает с джентльменским, а также не забудет, каким будет выход – жестким или же специальным. А жаль: иногда даже преферансисты со стажем попадаются в ловушку, расставленную договорными условиями. В префе столько тонкостей, и пренебрегать ими опасно для кошелька.
Время шло в монотонном ожидании исхода игры. Я всей душой болела за Аришу, эмоции были на пределе. Теперь я понимала футбольных фанатов, которые крушат стадионы и переворачивают вверх дном спортбары. Моя энергия болельщицы тоже искала выход, и я нашла его в чревоугодии. Чипсы, фисташки, пирожные – все, что было съестного в баре, то я и заказывала подряд, без разбора.
– Может, вам сделать какой-нибудь коктейль? Или водки налить? – посоветовал мне чуткий бармен. – Знаете, спиртное нервы успокаивает. Я вижу, вы за своего приятеля переживаете...
– Нет, спасибо, я за рулем. Бутерброд с красной икрой, пожалуйста. И колу.
– Будет сделано.
Мне казалось, что Ариша слишком часто приглаживает свою бородку. Стас Бабенко чересчур активно подергивает плечами, а их третий партнер ссутулился так, словно взвалил на себя непосильный груз взяток. Только Сашка был невозмутим, спокоен и уверен в себе. Меня начинало раздражать в нем буквально все, даже то, как поблескивали в свете люстр стекла его очков. И особенно тот факт, что он пришел сюда не ради меня, а ради игры.
– Еще что-нибудь закажете? – спросил бармен.
– Нет, счет, пожалуйста.
Расплатившись, я вдруг поняла, что мне здесь больше делать нечего. «Мавр сделал свое дело. Мавр
