памяти какую-нибудь приличную домашнюю заготовку для обоснования своего пребывания среди них.
Ее только что представил командир базы и молчаливо стоял рядом, вполоборота, как бы безмолвно подсказывая необходимость ее ответного хода, тем самым давая ей возможность сразу проявить себя и сыграть свою роль в этой сцене. Похоже, что пауза неприлично затягивалась, и командир базы даже машинально посмотрел на часы. Или это ей просто показалось из-за излишней мнительности?
Жаль, что здесь не принято читать по бумаге, как на лекциях в университете. А ведь вчера у нее было столько умных мыслей и звучных фраз, которые так легко изливались на бумагу. Причем в нескольких вариантах: и в коротком, и в длинном, с учетом возможной реакции аудитории. Она даже вставила в свою предполагаемую речь несколько удачных, на ее взгляд, шуток, как раз пригодных для такой аудитории. Причем полагала, что сможет легко жонглировать ими в процессе выступления. У нее не было проблем общения с большой аудиторией в прошлом, в период учебы. Она уже выступала как лучшая выпускница школы, перед преподавателями, учениками и их родителями. Не раз делала доклады по различным учебным и даже научным темам в университете. Да и скопление военных для нее было не внове. Она же дочь адмирала, и успела побывать вместе с ним на многих военных базах. Чего стоят только несколько лет, проведенных в Сан-Диего, на главной военно-морской базе США на Тихоокеанском побережье.
Так куда же все это разом делось? И как пригодилась бы сейчас исписанная собственным неразборчивым подчерком бумага перед глазами, оставленная на столе, возле лампы, в отведенном Дженифер коттедже.
Всего два дня назад она впервые пересекли границу этого огромного по территории военного объекта на арендованной машине — небольшом красном «мустанге» с откидным верхом. И сразу почувствовала особое к себе отношение. Сперва ее документы излишне долго рассматривала военная полиция на въезде, у шлагбаума, в обе стороны от которого тянулся бесконечный ряд проволочного забора, окружающего по периметру эту базу, с жестко звучащими предупреждающими надписями, запрещающими проникновение посторонних на строго охраняемую федеральную собственность.
Потом по дороге к штабу на нее откровенно пялились все подряд — и одиночки, и группы, и целые колонны марширующих солдат. Такое впечатление, что и окна двухэтажных казарм из серых бетонных блоков по обеим сторонам дороги были тоже сплошь усеяны бледными пятнами прильнувших к стеклам любопытных лиц. И все они не только пялились, но и сопровождали свои нескромные взгляды соответствующим звуковым оформлением и комментариями, далеко не всегда приличными.
Дженифер не сразу удалось попасть к командиру базы, которому она была обязана представиться по прибытии. В приемной пришлось выдержать целое нашествие различных военных писарей и прочих штабных работников, под разными предлогами явившихся поглядеть на одетую в яркое штатское платье красотку, да еще с такими выразительными формами и стройными ножками.
Невольно она пожалела, что не явилась на этот объект в чем-то безликом серо-зеленом. В каком- нибудь бесформенном комбинезоне, под которым было бы весьма затруднительно даже пол определить, не то что рассмотреть в деталях контуры фигуры. И еще хорошо бы паранджу или чадру на лицо надеть, как на женщинах Востока, для большей психологической комфортности.
А вместо этого, по женскому недомыслию или явному временному затмению в мозгах, она оделась в свой лучший повседневный наряд, да еще ярко-красного цвета, в тон арендованной машине, туфелек на шпильках и лака на ногтях. Решила продемонстрировать цветовую гармонию во вкусе? Или поразить армию своим декольте и обнаженными, притягивающими взор коленями?
Ровно в девять утра Дженифер вошла в кабинет командира базы, готовая терпеливо выслушать руководящие указания и мудрые наставления и сразу же приняться за работу.
Полковник Паттерсон выглядел так, как она себе его и представляла. Стандартный облик военного руководителя, облеченного высокой властью и отягченного высокой ответственностью за судьбы многочисленных подчиненных и порученного ему трудного дела.
Высокий, сухощавый, неулыбчивый, с коротким седым ежиком волос и слегка прищуренным, цепким и жестким взглядом. Голос был сухой и несколько резковатый. Говорить он тоже предпочитал короткими, рублеными и четкими фразами, не оставляющими особого места для сомнений и дискуссий.
Он с ходу взял на себя инициативу ведения беседы.
— Проходите и присаживайтесь вот сюда, мисс. Я занятый человек. У меня для вас не более пяти минут. Я знаком с вашим досье, так что отбросим в сторону ненужные формальности. Скажу откровенно, что я не очень одобряю эти новомодные идеи о психоанализе, фрейдистском копании в душе и психологической коррекции личности. Я воспринимаю идею исповеди перед другим человеком только в религиозном плане, как католик. Так что в качестве вашего пациента я не подойду. Что касается остальных моих подчиненных — это их личное дело. Не буду препятствовать, если кто-то захочет перед вами исповедаться. Надеюсь, что служебные тайны при этом не будут затронуты, — как-то неулыбчиво пошутил он. — В любом случае, буду рад, если ваша работа повысит боевой дух и психологическую устойчивость моих подчиненных. У меня специфичный объект и специфичные подопечные. Это не просто база. Это учебный центр по подготовке и переподготовке летного состава. Мы обучаем ведению воздушного боя с применением самых современных тактических приемов и использованию новейших систем бортового вооружения. Часто такая работа связана со сложными экспериментами и повышенным риском. Поэтому моим людям приходится нелегко. Стрессы, физические перегрузки. Особенно достается инструкторам, которые готовят других и отвечают за их мастерство и безопасность полета. Займитесь ими в первую очередь.
У меня к вам личная просьба. На базе служит сын моего друга, с которым мы вместе воевали в Корее, в одной эскадрилье. Тот погиб в бою, в котором я не смог принять участие. Мой самолет был сильно поврежден накануне, и его не успели отремонтировать. В противном случае, может быть, все сложилось бы по-другому.
Так вот. Его сын, капитан Стивен Брайтон, сейчас находится здесь, в центре. Занимается обучением тактике воздушного боя, в том числе технике пилотирования. Недавно погиб один из его учеников. Вины капитана в этом нет, но он сильно переживает. Я его понимаю. Однако это мешает его работе. Он пилот от бога и с богатым боевым опытом. Я не хочу терять такого аса и такого прекрасного инструктора из-за нервных срывов. Он не женщина, он офицер, и не имеет право на излишние сантименты. Займитесь им в первую очередь. Полагаю, что капитан будет весьма интересным для вас объектом, и надеюсь, что ваши методики смогут как-то ему помочь. Считайте, что это первая проверка вашей профессиональной пригодности и возможностей вашей науки. Докажите, что ваши приемы и методы чего-то стоят, и я открою «зеленую улицу» для вашей работы на базе.
И последнее. Вам предстоит работать преимущественно в мужском коллективе. Это создает особые проблемы во взаимоотношениях с коллегами и подопечными. Не хочу вторгаться в вашу личную жизнь и давать непрошеные советы, но надеюсь, что у нас не возникнет ненужных осложнений в этой связи. Кстати, я обещал вашему отцу присмотреть за вами. Не хотелось бы его огорчать.
Что касается бытового устройства, то обратитесь к моему адъютанту в приемной. Он объяснит, что делать дальше и с кем связаться. На этом все. Даю два дня на обустройство и жду вас послезавтра, в это же время, на служебном инструктаже для летного состава. Представлю вас нашему основному работающему персоналу, в том числе инструкторам.
Стивен сидел на жестком голубом пластиковом стуле в конференц-зале, где обычно Большой Джо, он же Старик — командир базы полковник Эндрю Джон Паттерсон проводил свои традиционные инструктажи для постоянного состава учебного центра, обычно раз в неделю, по средам. Половина зала была заставлена стройными рядами таких же стульев, в настоящее время почти полностью занятых летным и частично административным составом базы, облаченным как в повседневную форму, так и в летные комбинезоны.
Впереди по стенам и на специальных стойках висели различные карты, таблицы и диаграммы, иллюстрирующие обычные проблемы, обсуждаемые на плановых и внеплановых совещаниях и инструктажах. На небольшом возвышении впереди стоял длинный стол и несколько стульев для руководства базы и для лиц, проводящих инструктажи.
В зале стоял небольшой шум от разговоров собравшихся здесь людей. Как обычно, в основном обменивались впечатлениями прошедшего дня, служебными сплетнями, домыслами и прогнозами на
