изреченіи, то (на основаніи) этого изреченія наипаче осудить нечестіе ихъ. Однако мы ве будемъ такъ извращать речь (Апостола), но, вспомнивъ несколько выше изложенное, будемъ въ состояніи уразуметь отсюда правое исповеданіе домостроительетва. Итакъ, что говоритъ блаженный Павелъ? Единъ Богъ, говоритъ объ Отце, и да будетъ; о Сыне: Единъ и Ходатай Бога и человековъ (1 Тим. 2, 5). Хотя же, говоритъ, Онъ и сталъ человекомъ, однако мы не должны вследствіе этого предполагать въ Немъ двухъ: ибо Слово какъ прежде явленія было Богомъ, такъ и сделавшись человекомъ и ставъ Посредникомъ въ естестве человеческомъ, опять–таки есть едино. Поэтому онъ назвалъ Его Посредникомъ Бога и людей, какъ Единаго Сущаго изъ обеихъ сущностей; ибо посредствующее между какими–нибудь двумя (предметами) конечно имеетъ въ себе (ихъ свойства). Такимъ образомъ, Онъ есть Посредникъ Бога, вследствіе принадлежности той же самой сущности Отцу; Онъ есть Посредникъ и людей, вследствіе совершеннаго пріобщенія человеческой природы, кроме греха. Следовательно, когда онъ называетъ Христа Іисуса человекомъ, то пусть не соблазняются этимъ, но разумеютъ, что Тотъ же Самый именуется и Господомъ и Богомъ, вместе съ наименованіемъ опять и Христомъ и Іисусомъ. Пусть послушаютъ самого Апостола, ясно проповедующаго объ этомъ такъ: Ждуще блаженнаго упованія и явленія славы великаго Бога и Спаса нашего Іисуса Христа, Иже далъ есть Себе за ны (Тит. 2, 13–14).
13. Видишь ли, какъ тамъ онъ Христа Іисуса, предавшаго Себя за всехъ, называетъ человекомъ, здесь же Христа Іисуса, давшаго опять Себя за насъ, (именуетъ) великимъ Богомъ? Здесь противъ нихъ, более же за нихъ, если бы пожелали раскаяться, находится двойное доказательство, вследствіе того, что (Апостолъ) называетъ Богомъ и Господомъ Іисуса, Котораго тамъ назвалъ человекомъ, и вследствіи того, что въ обоихъ (случаяхъ) обозначаетъ Предавшаго Себя за насъ. Человекъ, говоритъ, Христосъ Іисусъ, давый Себе избавленіе за всехъ (1 Тим. 2, 5–6). И опять: Ждуще блаженнаго упованія и явленія славы великаго Бога и Спаса нашего Іисуса Христа, Иже далъ есть Себе за ны, да избавитъ ны отъ всякаго беззаконія, и очиститъ Себе люди избранны, ревнители добрымъ деломъ (Тит. 2, 13–14). Если же согласно (мненію) техъ Христосъ и Іисусъ, предавшій Себя за насъ и сотворившій насъ Себе народомъ избраннымъ, — только человекъ, то следовательно мы, подобно язычникамъ, служимъ человеку и вообще твари воздаемъ владычнее достоинство. Однако не такъ обстоитъ дело, — да не будетъ! — но мы признаемъ Христа Господомъ и Богомъ; ибо Слово Божіе ради насъ сделалось человекомъ, пріобщившись человеческой природы, и съ ней по неизреченному человеколюбію родилось отъ святой и неискусобрачной Девы. По этой именно причине Оно называется и человекомъ, называется и Богомъ, будучи единымъ и Темъ же Самымъ Христомъ въ томъ и другомъ наименованіи.
14. А что Павелъ проповедывалъ Христа не человекомъ, какъ они баснословятъ, послушай его, говорящаго въ посланіи къ Коринфянамъ: Не себе бо проповедуемъ, но Христа Іисуса Господа; себе же самехъ рабовъ вамъ Іисуса ради (2 Кор. 4, 5). Видишь ли определеніе апостольской мысли? Іисуса Христа, говоритъ, Господа, себе же самехъ рабовъ проповедаемъ. Въ посланіи къ Римлянамъ опять говоритъ такъ: отъ нихже Христосъ по плоти, Сый надъ всеми Богъ благословенъ во веки. Аминь (Рим. 9, 5). Если бы онъ считалъ Христа человекомъ, то долженъ бы былъ сказать: отъ нихже Христосъ по плоти, въ которомъ надъ всеми Богъ; теперь же онъ этого не сказалъ, но велегласно объявилъ Христа Богомъ надъ всеми. Не только (на это), но и на то обратимъ вниманіе, что если бы божественный Апостолъ не считалъ Христа вместе Богомъ и человекомъ, то не сказалъ бы — по плоти; такъ какъ это, очевидно, говорится не о человеке только, но и о Томъ, Который существуетъ въ некоторой другой сущности, почему действительно и прибавилъ: Сый надъ всеми Богъ, ибо здесь онъ передалъ двойное исповеданіе о Спасителе нашемъ, показавъ и достоинство по плоти, и Богомъ возвестивъ (Его). Ибо какъ царь земной, если бы захотелъ когда–нибудь предстать въ образе консула, чрезъ это не пересталъ бы быть царемъ, ни прежняго достоинства не потерялъ бы, но пребывалъ бы однимъ и темъ же, имея кроме царской власти и консульское достоинство; и если бы кто назвалъ его царемъ, зналъ бы, что онъ облеченъ и достоинствомъ консула; въ свою очередь, если бы кто пожелалъ назвать его консуломъ, зналъ бы, что онъ есть царь. Такимъ образомъ и Господь нашъ Іисусъ Христосъ былъ всегда Сыномъ Божіимъ, будучи истиннымъ Богомъ; принявъ же въ последнія времена и человечество, Онъ есть Единъ и Тотъ же, хотя бы назывался Богомъ, хотя бы — человекомъ, хотя бы Іисусомъ.
15. При такомъ положеніи дела, мы пожалуй приведемъ между прочимъ и известное изреченіе Господа, по поводу котораго они особенно и более дерзко нападаютъ на насъ, утверждая, что Онъ Самъ въ евангельскихъ беседахъ исповедалъ Себя человекомъ, говоря: Что Мене ищете убити, человека, иже истину вамъ глаголахъ? (Іоан. 8, 40). Если кто съ любовью къ истине останавливается на евангельскихъ местахъ, где Спаситель говорилъ объ этомъ, тотъ, конечно, заметитъ ихъ коварное намереніе и справедливо назоветъ ихъ клеветниками и лжесвидетелями; такъ какъ прежде этой речи, показывая Себя Богомъ и Сыномъ Божіимъ, Онъ сказалъ такія (слова), что сами Іудеи того времени, потому что были слепы умными очами, за это наиболее хотели убить Его. И все то предавая молчанію, они выхватываютъ это изреченіе, совершая нечто подобное тогдашнимъ фарисеямъ: ибо и те приступали къ учащему Спасителю, не веровать желая и научиться, а намереваясь уловить что–нибудь изъ устъ Его (для обвиненія), какъ повествуетъ Евангелистъ; следовательно, какъ те, такъ и эти теперь читаютъ, лучше же глумятся надъ Божественными Писаніями, чтобы найти что–нибудь для обвиненія Положившаго за нихъ душу.
16. Разсмотримъ же, что Онъ говорилъ прежде этого изреченія Отецъ Мой, говоритъ, доселе делаетъ, и Азъ делаю (Іоан. 5, 17). Онъ называлъ Бога Своимъ Отцомъ, делая Себя равнымъ Богу, творящимъ, подобно Отцу, то же самое. Яже бо Онъ творитъ, сія и Сынъ такожде творитъ (Іоан. 5, 19). И: Яко судъ весь даде Ему Отецъ (перифразъ 22 стиха): да вси чтутъ Сына, якоже чтутъ Отца (Іоан. 5, 23). И: Грядетъ часъ, и ныне есть, егда мертвіи услышатъ гласъ Сына человеческаго (Божія), и услышавше оживутъ (Іоан. 5, 25). Затемъ, чтобы слышащіе эти богоприличныя (слова) не соблазнялись по причине плоти Его, такъ какъ таковое говорилъ видимый человекъ, Онъ немного спустя прибавляетъ и говоритъ, что Онъ есть Сынъ человеческій. И после того, какъ сказно последнее изреченіе, что услышавшіе оживутъ, не удивляйтесь следующему: Грядетъ часъ, егда и вси сущіи во гробехъ услышатъ (гласъ Сына Божія), и изыдутъ сотворшіи благая въ воскрешеніе живота, а сотворшіи злая въ воскрешеніе суда (Іоан. 5, 28–29); ибо прежде сказанное, что — грядетъ часъ, и ныне есть — и: услышавше оживутъ, — сказано о воскресшихъ въ то время мертвецахъ; следующее же: вси сущіи во гробехъ — обозначаетъ день воскресенія во время славнаго Его пришествія. И немного спустя опять говоритъ: Азъ есмь хлебъ животный (Іоан. 6, 35). Однако все это они, какъ бы не слыша, более же притворяясь глухими, опускаютъ; последующее же изреченіе, говорящее: Ныне же ищете Мене убити, человеека, иже истину вамъ глаголахъ (Іоан. 8, 40), — они всюду произносятъ, чтобы смутить умы неповрежденныхъ. Если бы они были безпристрастны, то должны были бы разсудить о томъ, что именно Сказавшій выше изложенное Самъ произнесъ и последнее изреченіе, и не соблазняться этимъ, какъ бы забывая о томъ. Ибо и те (іудеи), видя человека и не вмещая слышанія богоприличныхъ речей, говорили: Не сей ли есть сынъ Іосифовъ, егоже мы знаемъ отца? (Іоан. 6, 42). И опять они приступили къ Нему, говоря: кого Себе Самь Ты твориши? (Іоан. 8, 53). И опять: Пятидесятъ летъ не у имаши, и Авраама ли еси виделъ? (Іоан. 8, 57). Нужно бытъ довольнымъ и уже сказаннымъ и ничего более не изследовать; такъ какъ те, которые стремятся иметь безпристрастное сужденіе о предмете Божественныхъ Писаній, благоразумно скажутъ, что ничего нелепаго не можетъ быть въ томъ, что Онъ есть Богъ и вместе человекъ, когда говорилъ такъ, что иногда назывался Богомъ, иногда же человекомъ, такъ какъ ни одно изъ двухъ наименованій не уничтожаетъ другого.
17. Далее, что Онъ долженъ мыслиться поэтому не человекомъ, какъ они предполагаютъ, можно изследовать и съ другой стороны. После совершенія Іудеями того, за что здесь осуждалъ ихъ Господь, разумею именно спасительную страсть, если бы они были осуждены, какъ убійцы человека, тогда бы могло иметь смыслъ утверждаемое ими; если же они осуждены, какъ дерзнувшіе противъ Владыки и Господа, то очевидно, что сіи впали въ безумное предположеніе, решивъ, что Онъ — человекъ, хотя бы и говорили, что Слово обитало въ Немъ. Поэтому блаженный Павелъ, разсуждя о распявшихъ, ясно представляетъ ихъ убійцами Господа, говоря въ такихъ выраженіяхъ: Аще бо быша разумели, не быша Господа
