на откровенность. Сам-то он уже понял: этого человека можно не опасаться. — И что, жалуют вас хозяева?..
— Где там! Дочка в столовой в Песках. А я — куда пошлют.
Орлова так и подмывало расспросить Дегтярева о судьбе Ржанских и Сюкалина. Но он понимал, что этого делать нельзя. Кто поручится, что Дегтярев по оплошности не проболтается. Скрепя сердце, Алексей решил ждать другого, более удачного случая.
— Так. Значит, куда пошлют… А меня вы в лицо знаете?
— Вас я не знаю. А вот финны кое-кого из наших разведчиков знают. Неделю назад по деревням объявления вывесили. Какого-то Орлова ищут. Приметы описаны. Награду за его голову назначили. Не вы ли будете Орлов?
— Не я. Куда мне до такой знаменитости. Опишите-ка лучше: где штаб помещается, какая там охрана.
— Вы что же думаете, втроем на целый гарнизон?
— Почему же втроем. У нас две роты в лесу спрятаны. А ты, дорогой, рассказывай. Недосуг нам тут лясы точить.
Дегтярев все подробно описал. Сообщил также, что примерно в эти часы в штабе собирается все финское начальство, ужинают на первом этаже.
— На первом, говорите? Тем лучше. Страсть не люблю на антресоли подниматься. А что это за начальство?
— Начальник лесобиржи, начальник полиции и еще старший из волостного земельного управления.
— Знатный народ, гляжу. Чины. Ты, Дегтярев, я вижу, мужик хороший. Посиди здесь, пока мы дело сделаем. А дальше одно тверди: слыхом не слыхивал и видеть не видывал. Ясно?
— Ясно.
— Хорошо, раз так.
Орлов знаком пригласил товарищей отойти в сторону.
— Мы, ребята, я думаю, вот с чего начнем: с ихней АТС. Надо лишить их связи. А ну-ка, стригани им провода! — приказал Алексей одному из бойцов.
Лихачев, торопясь выполнить приказ, сделал резкое движение, споткнулся и упал, но тут же вскочил и обрезал телефонные провода. Связь Липовиц с внешним миром была прервана.
Разведчики по целине стали подходить к деревне. Они сразу приметили тот двухэтажный дом, о котором говорил Дегтярев. Было около восьми часов вечера, когда все трое подобрались к штабу и залегли здесь в кустах.
Во всех окнах горел свет. Было видно, как в одной из комнат первого этажа молодая женщина расставляет посуду. Вскоре в комнату вошли трое мужчин, высоких, дородных, и расселись за столом. Один из них вонзил штопор в пробку бутылки с вином.
— Давай сквозь окно и катанем по ним, — шепнул Лихачев, хитро поблескивая глазами.
— Нет, это некультурно будет, — ответил Орлов. — Юдин, схоронись за поленницей и, если что, не дрейфь. А ты, Лихачев, за мной! Я беру на себя двоих, что у окна. Ну, а третий — на твоей обязанности.
И вот оба неслышными тенями скользнули на крыльцо. Орлов толкнул дверь, и разведчики предстали перед тремя остолбеневшими людьми.
Дальнейшее заняло буквально несколько секунд.
— Руки вверх! — скомандовал Орлов.
Один из сидящих за столом рванул из кобуры пистолет. Орлов дал очередь, и двое упали. И тут у Лихачева заело трофейный автомат (вот где падение в снег сказалось). Третий, воспользовавшись этим, бросился к выходу. Орлов тут же сбил его с ног. Силясь подняться, враг беспомощно барахтался на полу. В вытаращенных глазах его стоял ужас. Где-то в глубине души у Алексея шевельнулась мысль: «Пощадить?.. А они щадят кого-нибудь? Нет, не щадят!» И почти не глядя, он полоснул из автомата по третьему.
В это время на втором этаже раздались быстрые шаги. Юдин метнул туда гранату, и сразу все стихло.
Поднялись наверх. В коридоре лежал убитый взрывом полицейский. В комнате никого не было. Здесь стояли три односпальные кровати, канцелярский шкаф. За письменным столом находился небольшой сейф. В углу была прислонена винтовка.
Не успели разведчики толком оглядеться, как снаружи раздалась автоматная и ружейная трескотня. Видимо, решив, что деревня атакована крупными силами, гарнизон на авось палил в сторону леса. Орлов дал автоматную очередь вдоль улицы, а Юдин метнул две гранаты.
Пока они разберутся, кто да что — минут десять пройдет. Однако нам надо спешить.
Вскрыть сейф разведчикам не удалось. А в нем могли быть ценные документы. Как же быть? И тут Орлов вспомнил, что у ворот он видел запряженную в сани лошадь. Видимо, кто-то из начальников собирался после ужина ехать по делам.
— Эх, была не была. Тяжеленек гостинец, но ничего не поделаешь…
Сейф обвязали веревкой и аккуратно спустили его через окно прямо в сани. Туда же погрузили оружие и мешок с бумагами, которые выгребли из стола.
Скоро разведчики вернулись к Дегтяреву. Оставшись в одиночестве, он не на шутку струхнул. В деревню возвращаться не решался, боясь, что его заподозрят в связях с партизанами.
— Не робей, — сказал ему Орлов. — Да передай людям: на Волге немцам скоро полный капут будет. Окружена армия Паулюса. Дайте немного сроку, и здешние оккупанты Лазаря запоют.
На лошади разведчики добрались лишь до Клименицкого маяка. Уж очень слабой оказалась трофейная кляча.
Остановились. После многократных усилий сбили замок с сейфа, документы переложили в вещевые мешки. Поровну распределили груз, встали на лыжи. И только тут почувствовали, как измотали их минувшие сутки. Километров семьдесят было уже позади, а пройти оставалось еще не менее сорока, причем без задержки.
Поочередно сменяя друг друга, разведчики пробивали лыжню по снежной озерной целине, с трудом перебирались через торосы. После полуночи задул встречный ветер, пошел сильный снег. Но Орлов сквозь снежную тьму продолжал вести свой маленький отряд к желанному берегу. И довел.
А через несколько дней полковник пригласил к себе Алексея Михайловича. Он поздравил его с наградой — орденом Красного Знамени.
— Имеем сведения, — сказал полковник, — что ваш рейд доставил немало неприятностей белофиннам. В Великой Губе кое-кого с постов сняли. И еще пикантная деталь. В ту ночь в Липовицах находился военный священник. Батюшка с погонами… Так вот этот поп в одном нижнем белье бежал до самой Великой Губы. Каково! — И полковник долго еще смеялся, представляя себе эту картину.
Орлову после боевой операции был дан отдых. Ненадолго, правда. Он писал письма, читал, ходил на рыбалку. Но и в эти спокойные дни его не оставляли тревожные мысли о судьбе людей, которых он успел полюбить.
Глава 2 ТРУС
В этот поздний зимний вечер вся деревня Фоймогуба утопала во мраке. И лишь в одном из домов окна были ярко освещены. На белых занавесках прыгали уродливые тени пляшущих людей. На улицу вырывался шум голосов, какая-то визгливая мелодия, громкие выкрики.
«Что такое? Может, не здесь живет комендант?» Человек в полушубке остановился в нерешительности, осмотрелся: «Не повернуть ли назад». В ту же минуту он услышал окрик:
— Сейс! — А потом по-русски: — Стой!
Человек замер, вытянув руку с измятым листком бумаги.
Часовой сделал знак, чтобы человек не двигался, и что-то выкрикнул в сторону дома. С крыльца
