— Что!
— То, что слышишь.
— Почему?
— Откуда мне знать? Для того и еду.
— Это племянница Икенхемов?
— Да.
— Леди Икенхем я знаю, а его не встречала. Говорят, он эксцентричен.
— Душевнобольной. Теперь все такие. Посмотри на Кларенса.
— Правда, он какой-то рассеянный.
— Еще чего! Сумасшедший. И Хорес. И Рикки. Мой тебе совет, не заводи племянников.
Леди Констанс вздохнула.
— У меня их много, Аларих.
— Сумасшедшие?
— Иногда мне кажется, что да. Так странно себя ведут…
— Куда им до моих!
— Роналд женился на хористке.
— Рикки пишет стихи.
— Бошем купил на улице золотой слиток.
— А теперь еще суп.
— Бошем купил суп?
— Какой Бошем! Рикки. Хочет торговать супом.
— Торговать супом?
— Конни, ты не горное эхо. Да, торговать супом. И еще просит, нахал, пятьсот фунтов на обзаведение. Конечно, не дам. Обижается, видите ли! Ничего, Хорес больше обидится, когда я с ним поговорю! Распорядись насчет машины.
— Ты бы послал мистера Бакстера. Он ведь в Лондоне? Вот его и пошли.
— Еще чего! Сумасшедший племянник, а мой. Разве я допущу, чтоб его ругал какой-то выскочка?
— Знаю! — воскликнула леди Констанс. — Бошем собирался в Лондон. Пусть Хорес привезет его обратно.
— Вот это дело, — похвалил герцог. — А то «Бакстер»! Да, скажи Бошему. Ну, заболтался я с тобой. Где Кларенс?
— У свиньи.
— Не надоело?
— Что ты! Он по ней с ума сходит.
— Вот именно. От нее все и пошло. Надо ее убрать, а то твой братец скажет, что он — яйцо всмятку. Кстати, пришли мне десяток яиц.
— Ты не завтракал?
— Завтракал.
— Не наелся? — с натужной заботой сказала леди Констанс.
— Наелся. Я буду их бросать. Проучу этого охломонда. Ах ты, опять! Теперь поет.
— Аларих, — мягко спросила леди Констанс, — тебе непременно нужно бросать в него яйца?
— Да.
— Прекрасно, — сказала она и пошла уводить певца из опасной зоны, напряженно о чем-то размышляя.
Тем временем лорд Эмсворт, не зная обо всей суете, был на лужайке, за огородом, у милого сердцу свинарника, где обитала прославленная Императрица, дважды получившая приз по разряду жирных свиней. Под его любящим взором она кончала трапезу.
Девятый эмсвортский граф легко забывал плохое. Не помня о том, что в жизнь его вернулся Бакстер, он наслаждался той совершенной радостью, которую дают нам чистая совесть, отъезд домашних, приятное общество и хорошая погода. В это утро у него не было тайн от сестры своей, Констанс, никто не мешал ему общаться с любимой свиньей, а погода стояла редкая даже для этих блаженных мест. Весна была капризной в Лондоне — но не в Бландинге.
Одно хоть немного омрачало радость: граф знал по опыту, что такое божественное одиночество не бывает долгим. И опыт его не обманул. Кто-то зарычал, он обернулся — и увидел, как выразился бы сыщик, одного м. Гость его, герцог, шел к нему по лужайке.
— Утррр, Кларенс.
— Доброе утро, Аларих.
Растерянный граф притворно улыбнулся. Воспитание, а точнее — непрестанные напоминания сестры (около 15 тысяч слов) внушили ему, что хозяин должен носить маску. Он старался изо всех сил не походить на загнанного оленя.
— Бошема видел?
— Нет, нет.
— Надо поговорить. Подожду здесь, перехвачу, а то уедет. Он едет в Лондон, за Хоресом. Помолвка расстроилась.
Лорд Эмсворт вроде бы помнил, что наследник его женат, и решился на это намекнуть.
— Не у него, — ответил герцог. — У Хореса.
Графу легче не стало.
— А кто это — Хорес?
— Мой племянник.
— Он женится?
— Собирался. На племяннице Икенхема.
— А кто такая…
— Его бывшая невеста.
— А кто такой…
— Ее дядя.
— О! — обрадовался граф. — Икенхем! Как же, как же. Я его знаю. Он дружит с Галахадом. Хорошо, что он приедет.
— Откуда ты взял?
— Ты же сам сейчас…
— Ничего подобного. Это Хорес приедет.
— А кто такой…
— Я тебе только что говорил, — с привычной строгостью ответил герцог. — Мой племянник.
— А? О? Э? — сказал лорд Эмсворт. — А, племянник! Прекрасно, прекрасно. Он любит свиней? А ты, Аларих? Вот моя свинья Императрица. Кажется, ты ее видел прошлым летом.
Хозяин отошел от перил, чтобы гость разглядел ее получше. Оба помолчали, граф — благоговейно, герцог — сердито. Вынув большие очки из нагрудного кармана, он укоризненно глядел на свинью.
— Ну и вид! — сказал он наконец. — Ф-фу, мерзость. Лорд Эмсворт страшно вздрогнул, не веря своим ушам.
— Что?
— Слишком жирная.
— Жирная?
— Да, слишком. Ты посмотри. Какой-то шар.
— Это так надо.
— Не до такой же степени!
— До такой, до такой. Она получила две медали.
— Не говори глупостей, Кларенс. Подумай сам, зачем свинье медали? Нет, тут подойдет одно слово: туша. Прямо тетя Горация. Наклонилась взять пирога — и все, крышка. Твоя свинья еще вдвое толще. Чего ты хочешь? Жрет, жрет и жрет. Ей бы на диету, да пробежаться с утра.
Лорд Эмсворт отыскал пенсне, слетевшее от избытка чувств, и надел его дрожащей рукой.
